Для расследования преступлений против общечеловеческих ценностей (включая преступления против мира и человечности как права на жизнь личности и социальных групп), Польша приняла обязательства в рамках различных международных соглашений, и выполняет свои обязательства, применяя нормы, предусмотренные внутренним законодательством Польши. Однако это породило ряд юридических недоговоренностей. До вступления в жизнь действующего в настоящий момент Уголовного Кодекса преступления, расследуемые согласно нормам международного права, не рассматривались в рамках единого законодательного акта. Подобное некомпетентное состояние законодательства приводило к попыткам введения в очередных проектах Уголовного Кодекса новых регулирующих актов. Ряд неизвестных до сих пор специфических типов преступлений, описанных в рамках договоров, обязательства по которым Польша приняла на себя после их подписания, были включены в Уголовный Кодекс только в редакции от 6 июня 1997 года. В результате, 27 ноября 2000 года, в момент возбуждения уголовного дела, неизбежным стало противоречие между фактическими выводами следствия и изменившимся юридическим статусом, охватывающим действия, описанные в международных договорах, которые еще не имели своего нормативного эквивалента во внутренней системе польского уголовного права. Необходимость новой интерпретации с юридической точки зрения «волынских событий» следовала, помимо прочего, из того факта, что до 1997 года в польском уголовном законодательстве не выделялось отдельного типа преступлений, отвечающих определению Конвенции о геноциде.
Основанием для возбуждения уголовного преследования послужил опубликованный в 1990 году в работе Юзефа Туровского и Владислава Семашко обзор «Преступления украинских националистов, совершенные против польского населения на Волыни в 1939–1945 гг.», подготовленный Главной комиссией расследования гитлеровских преступлений в Польше и Обществом солдат 27-й Волынской дивизии Армии Крайовой статьи; 134 анкеты, собранные в 1968–1969 гг. Окружной комиссией расследования гитлеровских преступлений во Вроцлаве, на основании актов «СМ» городских судов, касавшихся установления обстоятельств смерти польских граждан в годы войны на территории воеводства, а также обращение Товарищества семей жертв украинских националистов во Вроцлаве «Миссия объединения и покаяния» от 22 января 1991 года, касавшееся преступлений, совершенных украинскими националистами против населения польского пограничья.
Доказательный материал, собранный в рамках уголовного дела до 2000 года, сделал возможным принять в ходе следствия три основные следственные версии, которые должны были быть подтверждены в ходе установления новых обстоятельств.
Согласно первой версии, антипольские акции, имевшие целью физическое уничтожение (ликвидацию) польского населения на территории Волыни, были запланированы и разработаны политическими и военными руководителями ОУН-УПА, и выполнены подчинявшимися им вооруженными формированиями и группами украинской самообороны, а также сагитированными с этой целью украинскими крестьянами. Массовые убийства и истребления гражданского населения на Волыни были предприняты с целью уничтожения поляков как национальной группы. Организация убийств, ход истребительных операций, их масштабы, территориальный охват, а также цели и мотивы, которые определяли эти действия, позволили сформулировать тезис о том, что на территории Волыни в 1939–1945 гг. происходил геноцид.
Вторая следственная версия предполагала, что руководство ОУН-УПА стремилось очистить территории Волыни, которые считало этнически украинскими землями, от польского элемента, который мог представлять собой преграду к созданию независимой Украины (в том числе подразумевалось, что после окончания войны на этих территориях может быть проведен плебесцит, согласно которому определится принадлежность Волыни к Украине либо к Польше), и с этой целью предприняло действия, призванные вынудить польское население покинуть эти территории. В свою очередь, физического уничтожения поляков не предусматривалось. Случаи массовой резни, которые, без сомнения, происходили, не планировались, не направлялись и не приветствовались руководителями ОУН-УПА, а развитие событий вышло из-под их контроля.
Согласно третьей следственной версии, массовые истребления польского населения на Волыни стали следствием частной инициативы командиров отдельных отрядов, чьи действия не были согласованы с руководством ОУН-УПА и были направлены против отрядов польской самообороны, которые, как считалось, представляли угрозу для украинских националистов, либо эти действия носили характер мести за подобные акции с польской стороны, и были реализацией так называемой соседской мести. Согласно этой версии, антипольские действия упали на благодатную почву межнациональной неприязни и стали предлогом для украинского населения, прежде всего в деревенских районах, чтобы отомстить за причиненные или вымышленные обиды, которые они терпели от поляков или польского государства. Эта неприязнь уходила корнями еще в межвоенный период. Предполагалось также, что эти убийства позволят воспользоваться тяжелым положением населения польского пограничья, лишенного защиты со стороны польского государства, завладеть его имуществом, присвоить земли под обработку, то есть в общем обогатиться.