Начать я должен с пережитой мною еще одной стрессовой ситуацией, с события вероятно никому не известному, но которое, на мой взгляд, имело прямое отношение к убийству Кирова, вернее к его подготовке. Правда об этом я подумал уже после убийства Кирова[679].
В Ленсовете, управляющим делами (не знаю как это называется сейчас), работал тогда Борис Николаевич Чудин. Это был молодой, энергичный, доброжелательный молодой человек.
Он был очень популярен и насколько мне известно, пользовался общей любовью и уважением.
Мы с ним нередко общались по служебным делам и у нас создались очень хорошие отношения на основе личной, взаимной симпатии.
В первой половине 1934 года у него случился ряд несчастий — умерла мать, умерла молодая жена, умер водитель его машины (с которым у чего были очень хорошие отношения). Он очень от всех отдалился, стал замкнут и мрачен. Совершенно неожиданно около него появился парень (его звали Саша), много моложе его. Фамилии его я не знаю. Он, по словам людей, знавших близко Чудина, вел себя нагло, но ему все сходило с рук.
Учитывая интеллигентность Чудина, появление рядом с ним этого парня, его близость с ним была по меньшей мере странной и всех удивляла. Однако, я не был настолько близок с Чудиным, чтобы в это вмешиваться и что-либо спрашивать.
Чтобы было понятно, о чем я буду говорить, следует указать, что Б. Н. Чудин жил рядом со мной. Он жил на 8-й Советской улице; а я на углу 7-й Советской и Суворовского проспекта в 5–7 минутах ходьбы от него.
Не помню какого числа, но незадолго до убийства Кирова, поздно вечером ко мне домой позвонил Чудин, очень взволнованный и умолял немедленно к нему придти. Звонил он мне крайне редко, а после смерти жены совсем не звонил. По голосу я понял, что случилось что-то очень страшное и сразу же побежал к нему.
Я застал Чудина очень возбужденным, полуодетым и он в полном отчаянии сказал мне, что Саша застрелился. В комнате поперек кровати в трусах лежал мертвый Саша с пулевым ранением в области сердца.
В квартире Чудина я застал его заместителя (кажется, его фамилия была Беляков) и начальника Ленинградской милиции (фамилии не помню). Мы стали искать пистолет, но не могли его найти. Чудин на этот вопрос не ответил. Как потом выяснилось этот пистолет был у Чудина в валенке, в которых он ходил по квартире.
Чудин куда-то позвонил по телефону и через короткое время на машине приехала какая-то женщина. Как мне сказали Беляков и начальник милиции это была жена начальника НКВД Ленинграда — Медведя. Эта женщина закрылась с Чудиным в другой комнате, и там шел очень бурный разговор. Затем я видел как дверь открылась, эта женщина выходя потушила в комнате свет и быстро уехала. После того как погас свет, в комнате раздался выстрел. Это Чудин стрелял себе в сердце, так же как Саша.
Поскольку он, по-видимому, во время выстрела глубоко вдохнул и пуля попала в легкое. Он был жив. Мы вызвали скорую помощь, я позвонил в больницу Свердлова (она находилась в 5 минутах ходьбы от его дома), попросил вызвать профессора Добротворского (это был наш хирург) и подготовить операционную. Я увез Чудина в больницу и что было дальше в квартире — не знаю.
Ранение было тяжелым. Добротворский оперировал долго. После операции Чудин не приходил в себя, и я ушел домой. Через некоторое время мне позвонили и сообщили, что Чудин пришел в себя и просит меня немедленно придти к нему, так как он хочет сказать мне что-то очень важное.
Я быстро пошел в больницу, но было уже поздно — Чудин умер. Вся эта история осталась неясной — было ли самоубийство Саши или его убийство, какая тут связь с женой Медведя и т. п. Поскольку я видел в квартире Чудина начальника милиции я посчитал что все что надо в таких случаях делать — сделано.
Очень скоро наступило 1 декабря и об этом событии я забыл, тем более, что мои друзья посоветовали мне об этом забыть.
1 декабря 1934 года в кабинете зав. медсектором Ленлечкомиссии И. С. Вайнберга раздался звонок по смольнинской вертушке и истерический женский голос прокричал — «Убили Кирова». Я был в это время в кабинете.
Вайнберг приказал мне на дежурной машине поехать за профессором Добротворским и привезти его в Смольный в кабинет Кирова. Где находится этот кабинет я знал, так как нередко бывал в Смольном.
Заехав на улицу Салтыкова-Щедрина, где жил Добротворский, мы вместе с ним поехали в Смольный. Мы подъехали не к главному входу, а к входу слева, который вел прямо к кабинету Кирова на 3 этаж.
К моему удивлению, никакой охраны не было и мы беспрепятственно поднялись и прошли в кабинет Кирова.