Вряд ли можно согласиться с подобным утверждением. Действительно, сущность не меняется. Насилие было. Но когда одна сторона обвиняет в этом насилии только другую сторону, не говоря ни одного слова о насилиях, расстрелах, производимых другой стороной, при этом извращает и гиперболизирует факты — искажается истина.
Безусловно, точную цифру расстрелянных и погибших в марте 1919 года в Астрахани с той или с другой стороны установить невозможно, ибо ни белые, ни красные не составляли точные списки своих жертв, не вели их учет. Жертв было много с обеих сторон. Шла гражданская война, каждая сторона отстаивала свои цели, прибегая к насилию, не только по отношению к своему вооруженному противнику, но и непосредственно к населению. Ярый противник большевизма С. П. Мельгунов считал виновниками насилия только большевиков. По всей вероятности, так же мыслит и Ефимов. В неоднократно цитируемой мной статье он говорит о «беспощадности» большевиков, в частности Кирова, в подавлении мартовского астраханского мятежа.
Для доказательства этого тезиса Ефимов пытается «повязать кровью» две личности: Кирова и Атарбекова. Он пишет:
«В духе приказов и указаний Кирова действовал особый отдел во главе Г. А. Атарбековым, проявлявшим необычную изощренность и издевательства над арестованными… Свирепость Атарбекова, который заявлял, что он подчиняется только Кирову, казалось, не знала границ…»[96] И опять, давая ссылку на архив, Ефимов не дает наименование документа, дату его составления, адресата.
Между тем, на мой взгляд, вопрос о соподчиненности этих двух личностей, «их близком знакомстве» с осени 1918 года в Пятигорске требует дополнительного исследования. Что представлял собой Атарбеков в Астрахани в марте 1919 года? Он — председатель Астраханской чрезвычайной комиссии, начальник особого отдела Каспийско-Кавказского фронта, он непосредственно подчинялся Председателю реввоенсовета этого фронта, то есть К. Механошину, а будучи председателем ЧК Астрахани — непосредственно Всероссийской Чрезвычайной Комиссии. Атарбеков не входил ни во Временный революционный комитет Астраханского края, ни в военный совет обороны города. Замечу, что два последних органа также напрямую подчинялись реввоенсовету Каспийско-Кавказского фронта. Киров, будучи председателем ВРК, в это время не входил в состав РВС Каспийско-Кавказского фронта и формально не мог отдавать какие бы то распоряжения, указания Атарбекову, ибо последний в иерархии тех дней занимал более высокое положение, чем Киров.
Допускаю, что Атарбеков мог высказаться подобным образом, но когда, где, при каких обстоятельствах?
Несколько позднее позволю высказать свое предположение по этому поводу.
Сомнителен и тезис Н. А. Ефимова, что «…именно в Пятигорске состоялось близкое (выделено мной. — А.К.) знакомство Кирова с Атарбековым». Немного к истории вопроса. В июле 1918 года в Екатеринодаре (ныне Краснодар) образуется в составе РСФСР Северо-Кавказская Советская республика с центром в том же городе. Председателем ЦИК республики избран А. И. Рубин, ее вооруженными силами руководил реввоенсовет Северного Кавказа (председатель Я. В. Полуян), а командующим армией был И. Л. Сорокин. Сначала заместителем, а потом и председателем ЧК Северо-Кавказской республики становится Атарбеков.
17 августа 1918 года Деникин взял Екатеринодар, и тогда все руководство Северо-Кавказской Советской республики обосновывается в Пятигорске, но это уже после 17 августа.