После этой неудачи Мэри предложила партнерам разослать по всей стране что пятьдесят тысяч листовок с мольбой о помощи, надеясь на сострадание и щедрость своих соотечественников, но этот план тоже провалился, поскольку не нашлось ни одного влиятельного человека, который согласился бы подписать данные листовки.
Наполнившись глубокой ненавистью к республиканцам, вдова Линкольна обратилась за помощью к врагам своего мужа, а конкретно — к нью-йоркской газете демократов «Уорлд», деятельность которой, кстати, когда-то была приостановлена по указу правительства из-за жестких обвинений в адрес того же Линкольна. Дело даже дошло до того, что арестовали главного редактора. И теперь со страниц этой самой газетенки Мэри Линкольн ведала стране о своей ужасной нищете и о том, как пыталась продать свои старые платья. А поскольку все это происходило на кануне выборов штата, вместе с ее рассказом «Уорлд» напечатала еще и острую критику в адрес видных республиканцев, таких как Турлоу Уид, Уилиам Сьюард и Генри Реймонд из «Нью-Йорк таймс». В конце же автор благородно призывал своих читателей демократов собрать денежное пожертвование для помощи брошенной в нищете вдовы первого президента от республиканцев. Но читатели оказались безразличны к ее страданиям, и миссис Линкольн решила собрать те же пожертвования от чернокожего населения — освобожденных рабов, и буквально заставляла миссис Кикли бросить на это все свои силы, пообещав ей, что при сборе двадцати пяти тысяч долларов, та будет получать от своей хозяйки ежегодно триста долларов, а после ее смерти унаследует всю оставшуюся сумму.
В это же время «Бреди энд Кейс» стали рекламировать большую распродажу ее нарядов и украшений. В магазине толпилось огромное количество людей, осматривающих гардероб первой леди, и все как один стали жаловаться на абсурдно высокие цены, на то, что наряды старомодные, слишком потертые, что на них есть пятна и так далее. В результате продаж почти не было. И именно на этот случай продавцы открыли в магазине книгу пожертвований, надеясь, что недовольные клиенты хоть что-то перечислят обедневшей миссис Линкольн, но и тут радоваться было нечему. В конце концов отчаявшиеся партнеры перевезли имущество миссис Линкольн в город Провиденс, штат Род-Айленд, для организации платной выставки, но городские власти и слышать об этом не захотели.
После всех своих стараний «Бреди энд Кейс» смогли выручить от продажи нарядов Мэри Линкольн всего восемьсот двадцать четыре доллара, восемьсот двадцать из которых они взяли в качестве оплаты за оказанные ей услуги.
Компания миссис Линкольн по сбору средств оказалась не только провальной, но еще и подняла против нее бурю общественной критики: первая леди была опозорена в глазах всех американцев.
«Она обесчестила себя, свою страну и память о своем усопшем муже», — писал «Олбани джоурнал». А «Коммершал адветртайзер» опубликовала интервью с Турлоу Уидом, в котором он называл первую леди лживой воровкой. «Хартфорд ивнинг пресс» пошла еще дальше напомнив о прошлых грехах Мэри Линкольн: «Много лет тому назад она наводила ужас на маленький городок Спрингфилд, а терпеливый мистер Линкольн стал вторым Сократом в собственном доме». Тут же в дело вмешалась «Спрингфилд джоурнал», как непосредственный свидетель, заявив, что на протяжении долгих лет Мэри Линкольн страдает душевным расстройством, и за ненормальные выходки ее нужно жалеть. Сами же республиканцы на первых страницах газеты «Спрингфилдский республиканец» писали: «Эта несносная женщина выставляет свою противную натуру на показ всему миру, к великому стыду всей нации».
Здесь уместно отметить, что ни один человек в истории Соединенных Штатов не был настолько почитаем и любим, как Авраам Линкольн, и наверняка ни одна женщина не была настолько ненавистна, как его жена.
Подавленная жестокими нападками, Мэри Линкольн излила душу в письме к миссис Кикли:
«Прошлым вечером приходил Роберт, он, словно помешанный, угрожал покончить с собой да и выглядел словно мертвец из-за писем, опубликованных во вчерашнем номере „Уорлд“. Я до сих пор плачу: утром даже молила о смерти, только мой дорогой Тедди предотвратил мое самоубийство».
Будучи отчужденной от всех близких, в том числе и родных сестер, Мэри вскоре порвала все связи даже с Робертом: ее письма к сыну были настолько оскорбительными и жестокими, что некоторые их части перед публикацией пришлось вычеркнуть. В итоге к сорока девяти годам бывшая первая леди осталось абсолютно одна, о чем и написала в письме к чернокожей портнихе: «Мне кажется, что у меня нет ни одного друга на земле, кроме тебя».