Поскольку совесть всегда подразумевает заботу о других людях, а не ставит во главу угла гедонизм, Мао отвергал концепцию. Он придерживался такой точки зрения: «Не думаю, что эти заповеди [«не убий», «не укради», «не клевещи»] имеют что-то общее с совестью. Полагаю, они придуманы из эгоизма в целях самосохранения». Исходить следует из «чистого расчета для себя самого, а вовсе не из послушания показным этическим кодексам или так называемому чувству ответственности…».
Абсолютное себялюбие и безответственность — вот сущность мировоззрения Мао.
Эти качества, по его мнению, должны быть присущи «великим героям», к которым он причислял и себя. Об этой элите он говорил: «Все, что находится вне их природы — ограничения и запреты, — должно быть отметено великой силой их натуры… Отдаваясь своим желаниям, Великие Герои становятся могущественными, неистовыми и непобедимыми. Их сила подобна урагану, поднимающемуся из теснины ущелья, подобна сексуальному маньяку, охотящемуся на жертву… их не остановить».
Другой главной составляющей его характера, о которой говорит Мао, была радость, которую он испытывал во время потрясений и разрушения. «Великие войны, — писал он, — будут вестись, пока существуют небесная твердь и земля, они никогда не угаснут… Идеальный мир, где царит Всеобщее равенство и Гармония [да тун, конфуцианское идеальное общество], — это ошибка». Это было не суждение пессимиста, а выражение затаенных мыслей. «Долгий мир, — заявлял он, — невыносим человеческим существам, в мирное время следует провоцировать волнения… Обратимся к истории. Разве не восхищаемся мы более всего войнами, когда драмы разворачиваются одна за другой… поэтому так интересно читать о войнах. В периоды мира и процветания мы скучаем… Человеческая натура питает пристрастие к неожиданным быстрым переменам».
Мао не проводил различий между чтением о волнующих событиях и проживании катаклизмов. Он игнорировал тот факт, что для подавляющего большинства людей война означала страдания.
Столь же бесцеремонно он выражал свое мнение о смерти: «Человеческие существа наделены любопытством. Отчего мы должны иначе относиться к смерти? Разве не хотим мы испытать на себе странные вещи? Смерть — это самая странная вещь, которую вам никогда не испытать на себе, покуда вы живы… Некоторые страшатся смерти, ибо перемена наступает слишком стремительно. Но я думаю, что это самая замечательная вещь: где еще в мире мы можем отыскать столь фантастическую и радикальную перемену?»
Используя в своей речи это царское «мы», Мао продолжает: «Мы любим плыть по морю треволнений. Переход от жизни к смерти есть величайшее из переживаний. Разве оно не великолепно!» Это сначала может показаться нереальным, но, когда позднее десятки миллионов китайцев умирали от голода, Мао заявил приближенным, что смерть людей не имеет значения и даже что смерть следует воспевать. Как всегда, он при этом имел в виду других, а не себя. На протяжении всей жизни он стремился найти способы отсрочить свою смерть, делая все, чтобы обеспечить себе безопасность и первоклассное медицинское обслуживание.
Когда встал вопрос «Как нам обустроить [Китай]?», Мао основной акцент поставил на разрушении: «Страна должна быть… разрушена, а Затем построена заново». Эту идею он считал подходящей не только для Китая, а и для всего остального мира и даже для Вселенной: «Эта теория годится для страны, народа, всего человечества… Применима она и к Вселенной… Люди, подобные мне, ратуют за разрушение, ибо на обломках старой Вселенной будет создана новая. Разве это не лучший выход!»
Подобные взгляды, высказанные в возрасте двадцати четырех лет, составляли сущность мировоззрения Мао на протяжении всей его жизни. В 1918 году у него было мало перспектив воплотить свои теории в жизнь, и они не оказали большого воздействия на единомышленников, хотя Мао умел производить впечатление. В своем дневнике 5 апреля 1915 года его учитель, профессор Ян Чанцзи, записал: «Мой студент Мао Цзэдун сказал, что… его… отец был крестьянином, а теперь превратился в торговца… И, несмотря на это, он [Мао] такая выдающаяся личность. Его трудно не заметить… Крестьянская среда часто порождает необычайно талантливых людей, я старался поддержать его…» Но Мао не выказывал качеств лидера. Другой его преподаватель сказал позднее, что в школе «Мао не демонстрировал особых талантов к руководству». Мао попытался организовать нечто вроде клуба и повесил соответствующее объявление, но интерес к этой затее проявило всего несколько человек, и проект провалился. Когда в апреле 1918 года дюжина друзей создала общество «Новый народ», его лидером избрали не Мао.