Ее помолвка с Ичаном — отцом Мао происходила согласно ритуалам, освященным веками. Организовали помолвку родители детей, исходя из практических соображений: могила одного из дедушек девочки находилась в Шаошани, о ней нужно было заботиться, регулярно совершая положенные ритуалы, поэтому иметь там родственника было полезно. Седьмая Сестра Вэнь переехала в дом Мао после помолвки, а поженились они в 1885 году, когда ей исполнилось восемнадцать, а Ичану пятнадцать.
Вскоре после свадьбы Ичан вступил в армию, чтобы иметь возможность выплатить семейные долги. Через несколько лет ему это удалось. Китайские крестьяне были не рабами, а свободными фермерами, и поступление на военную службу по финансовым причинам было общепринятой практикой. К счастью для Ичана, ему не пришлось участвовать в военных действиях, зато он повидал мир и приобрел некоторые деловые качества. В отличие от большинства крестьян Ичан умел читать и писать, достаточно хорошо, чтобы вести счета. По возвращении в родную деревню он стал выращивать свиней и обрабатывал рис, превращая его в высококачественный продукт, который выгодно сбывал на рынке в ближайшем городе. Со временем Ичан не только выкупил землю, заложенную отцом, но и прикупил новую и превратился в одного из самых зажиточных людей деревни.
Несмотря на обеспеченность, Ичан до конца своих дней не чурался тяжелого труда и исповедовал бережливость.
Ичану с семьей было выделено шесть комнат в родительском доме с соломенной крышей. Со временем Ичан заменит солому черепицей (это было главное усовершенствование), но оставит земляной пол и стены. Окна представляли собой квадратные отверстия с деревянными решетками (стекла по тем временам были роскошью). На ночь окна закрывались деревянными щитами (температура едва ли когда-нибудь опускалась ниже нуля). Обстановка в доме была простой: деревянные кровати, деревянные столы и лавки. В одной из этих комнат, под бледно-голубым домотканым хлопковым одеялом и синей москитной сеткой родился Мао.
Мао был третьим сыном в семье, единственным, кто не умер в младенчестве. Его мать-буддистка с утра до ночи молила Будду защитить ее сына. Мао дали имя, состоящее из двух частей, — Цзэ-дун. Цзэ, означающее «сиять», было родовым именем поколений семьи Мао, как о том записано было в хронике клана, которую начали вести еще в XVIII веке. Дун означает «Восток». Следовательно, полное имя Мао означает «Сияющий на Востоке». Когда в семье родились еще два мальчика, в 1896 и 1905 годы, они получили имена Цзэминь (минь означает «люди») и Цзэтань (тань, возможно, происходит от названия города Сянтань).
Эти имена отражали древнее стремление китайских крестьян даровать своим сыновьям благополучную жизнь и ожидание того, что они оправдают чаяния родителей. Образованный человек мог достичь высокого положения, а под образованием на протяжении столетий понималось изучение конфуцианских классиков. Превосходное знание их трудов позволяло юноше из любой семьи пройти императорские экзамены и стать мандарином — начальная ступень на пути к посту премьер-министра. Пост чиновника являлся синонимом успеха, и имена, данные Мао и его братьям, выражали возлагаемые на них надежды.
Но великое имя было также тягостным бременем и потенциальным вызовом судьбе, поэтому большинство детей звали скромными уменьшительными именами. Мао звали «Мальчиком из камня» — Ши сань я-цзы. Для этого второго крещения мать привела Мао к высокой скале. Скала эта считалась чудесной, поскольку из нее бил родник. После того как Мао совершил необходимое количество поклонов, он стал считаться усыновленным скалой. Мао был в восторге от своего имени и продолжал использовать его, когда повзрослел. В 1959 году, когда он вернулся в Шаошань и в первый — а также и последний — раз встретился со своими односельчанами в качестве верховного лидера Китая, перед тем, как приступить к обеду, он с улыбкой спросил: «Что ж, все здесь, кроме моей Каменной Матери. Может, подождем ее?»