Власть их в этом поддерживает.
Болеют теперь… в бывшей синагоге
Что еще, кроме кладбища, от прежних времен в Гуляйполе сохранилось, полюбопытствовал я у нашего спутника. И он охотно ответил, что.
Построенную Кернерами синагогу закрыли в 1935 году. Фасад ее полностью разрушили в результате пристройки к зданию трех этажей, которые образовали… педагогический техникум, одно время носивший имя уроженца соседнего Пологовского района Власа Чубаря [расстрелян в 1939 году; украинским судом в 2014 году признан одним из организаторов Голодомора]. Кирпич на строительство дополнительных этажей использовали от взорванной в 1935 году Свято-Троицкой церкви, возведенной в начале 20-го столетия вместо старой деревянной — той, в которой крестили Нестора Махно. Летом 2017 года на месте, где находилась сиявшая куполами на всю округу Свято-Троицкая церковь, провели раскопки и обнаружили церковный фундамент. Нашли также несколько мелких вещиц — медальон, в частности, и японского производства пулю от карабина.
Ну а в бывшей синагоге, в которой — после пристройки к ней трех этажей, хозяйничали будущие педагоги, сейчас размещается… инфекционное отделение райбольницы.
В нынешнем Гуляйполе издалека видно угрюмое, угловатое здание с выложенными кирпичом на фронтоне словами: «Надежда 1894». Это старая паровая мельница гуляйпольского промышленника из немцев Дмитрия Шредера, которая, кстати, как мельница, работает по сию пору. Кто такая Надежда, выяснить не удалось. С учетом же национального состава промышленников Гуляй-Поля конца 19-го — начала 20-го веков [немцы и евреи], можно предположить, что сия Надежда вообще никакого отношения к Гуляйпольщине не имела. Возможно, Надеждой была, скажем, дочь строителя мельницы, который не имел отношения ни к Гуляй-Полю, ни к Шредеру: ему был заказан объект и он сдал его, как говорится, под ключ.
В 1910 году «Надежда» производила муки на 250 тысяч рублей. Часть ее шла на экспорт.
В 1882 году, на десять лет раньше Кернера, немецкий предприниматель Яков [или, что вероятнее, Якоб] Кригер построил в центре Гуляй-Поля… завод сельскохозяйственных машин, выпускавший, как и завод Кернера, жатки, конные молотилки, соломорезки, букеры, бороны, веялки. Дом, в котором жил промышленник — рядом с заводом, сохранился до наших дней.
В 1915 завод Кригера был переведен в акционерное общество и стал заводом «Богатырь», который в 1928 году превратился в «Красного богатыря», в 1929-м — в «Красный металлист». В 1955 году завод стал «Сельмашем».
В 30-е годы клуб завода «Красный металлист» размещался в одном из старейших кирпичных зданий современного Гуляйполя, которое было возведено в 1879 году семьей местных землевладельцев Янценов. Самым известным из них был Вильгельм Генрихович, гласный Александровской уездной управы. Если не ошибаюсь, именно при нем на заседании управы был поднят вопрос о возможном переезде «столицы» уезда из Александровска в Гуляй-Поле.
После того, как из дома Янценов выехал клуб, туда заселились райком партии и различные админструктуры. Сейчас его занимают детская библиотека и отдел культуры.
Именно на этом заводе начинал свою трудовую и революционную карьеру Нестор Махно и его учитель, чех по национальности Вольдемар Антони. Многие члены гуляйпольского анархического «Союза бедных хлеборобов» — единственной в мире сельской анархической организации, были тоже работниками завода Кригера.
На завод же — после возвращения в Гуляй-Поле из московской Бутырской тюрьмы весной 1917 года, Нестор Махно устроился на работу… маляром.
Махно об украинской душе
Спустя три недели после освобождения из Бутыркти, Нестор уже был в Гуляйполе. Это ведь было, как он особо подчеркивал, «место моего рождения и жительства, где я оставил многих и много дорогого, близкого моему уму и сердцу и где, я чувствовал, смогу сделать кое-что полезное среди крестьян, в семье которых родилась наша группа, которая, несмотря на то, что потеряла две трети своих членов под расстрелами и на эшафотах в далекой холодной Сибири и в скитаниях по заграницам, все же совсем не умерла. Основное ее ядро все или почти все погибло. Но оно глубоко пустило корни своей идеи среди крестьян не только в Гуляйполе, но и за его пределами».
И тут же:
«По приезде в Гуляйполе я в тот же день встретился со своими товарищами по группе».
Нестор спешил. Он как будто бы чувствовал, что ему отпущено не так много времени. А сделать предстояло многое.