Она, конечно, спорила с собой, пыталась убедить себя, что все это чушь, что Фан ее все равно бы не послушалась, что случившееся, возможно, никакого отношения к мистеру Муну не имеет, а если имеет, то он так или иначе добрался бы до Фан. А она, Куколка, ничего особенного не сделала! Но разве не в этом, тут же спрашивала она себя, и заключается совершенное ею преступление?
Впрочем, никто ничего определенного по поводу убийства Фан так и не сказал; и полиция в клуб не приходила; и никаких вопросов девушкам не задавали. В общем, ничего особенного не случилось. Ферди завел себе новую любовницу-азиатку и вместе с нею угощал особых гостей виски Johnnie Walker, и каждый раз, когда Куколка видела, как на подносе несут знакомую бутылку, ее начинало подташнивать. Потому что в голове постоянно крутилась одна и та же мысль: «Это ты убила Фан!»
Мистер Мун появился в поле зрения Куколки всего один раз – на экране телевизора в качестве сборщика денег для выборов. Он пожимал руку самому премьер-министру.
15
Куколка начала активнее крутить задом, то приподнимая его, то чуть опуская и время от времени слегка раздвигая ноги, а в это время подсчитывала в уме, сколько ей удалось заработать за этот вечер – всего четыре сотни долларов, включая чаевые. Она оглянулась через плечо и тут же заметила пристальный взгляд какого-то толстяка в деловом костюме и в огромных темных очках Bono. У нее мелькнула мысль: пожалуй, это любитель анального секса, а может, и вовсе гей, и она снова погрузилась в свои подсчеты.
Чтобы вечер получился стоящим, ей нужно было заполучить хотя бы одно «приватное шоу». И тогда, если повезет, она, возможно, сумела бы раскрутить клиента еще на один пятнадцатиминутный показ, что, естественно, оплачивалось дополнительно. Размышляя об этом, Куколка пальцем вдавливала трусики себе в анус. Если получится, думала она, это даст дополнительные сто баксов, и тем самым бездарный вечер будет спасен.
– О-о-о! – сладострастно стонала она.
В зале стоял отвратительный запах, похожий на вонь подсыхающего аммиака. Поясницу ломило, а ступни жгло от страшно неудобных и совершенно шлюшеских туфель, которые обязаны были надевать все девушки – как говорила Сэллс, эта обувь может показаться соблазнительной только костлявой Барби. Стоя на четвереньках, Куколка повернулась к толстяку в деловом костюме и опустилась перед ним на колени, стараясь делать все, чтобы он не сводил с нее глаз, спрятанных под пижонскими темными очками. Глядя прямо на него, она медленно стиснула грудь и сомкнула пальцы на соске, слегка пощипывая его, чтобы набух.
Толстяк протянул к ней дрожащую руку с зажатым в ней «клубным» долларом чаевых. «Да чтоб вас всех!» – подумала Куколка и встала, находясь теперь совсем рядом с ним.
– Ах, спасибо большое, – сказала она и, отсчитав положенные три удара сердца, ибо действительно была настоящей профессионалкой, чуть слышно прибавила: – Вы не такой, как все прочие. Вы истинный джентльмен. А мне всегда так приятно танцевать для джентльменов.
И она медленно, очень медленно стала раздвигать ноги, а потом с понимающей, заговорщицкой улыбкой посмотрела на толстяка и опустила глаза, глядя на руку, которой уже ласкала внутреннюю часть своих бедер, думая при этом только о сумке от Louis Vuitton, к которой давно присматривалась. Сейчас цена на сумку была самым удивительным образом снижена до шестисот долларов, и она могла бы уже завтра ее купить, если бы удалось завести этого толстяка. А заодно и как-то окупить совершенно бездарный вечер.
Куколка застонала, словно изнемогая от страсти – это был довольно-таки странный звук, однако именно он частенько срабатывал, играя роль спускового крючка, – и резким движением сунула руку себе под трусики. Затем она выразительно посмотрела на толстяка в дорогом костюме, уверенная, что уж это-то окончательно его добьет, но оказалось, что темные очки направлены не на нее, а на Джоди, танцующую у соседнего шеста.
Но просто так сдаваться Куколка не собиралась, ведь на кону была сумка от Louis Vuitton! И, хотя у нее уже очень болели разбитые колени, она снова резко откинулась назад, опустилась на четвереньки и принялась крутить задницей перед носом у толстяка, надеясь, что он все-таки обратит на нее внимание. Куколка продолжала раскачивать попой, и колени у нее ныли все сильней, а ступни и вовсе горели огнем, но стоило ей подумать о том, как гордо она идет по улице с новой сумкой, такая уверенная в себе, так замечательно одетая, и боль отступала.
Она все-таки заставит его к ней повернуться! Заставит! А когда ее выступление на пилоне будет закончено, сама подойдет к нему, сядет рядом и продолжит «работать» – уж этому-то искусству она за минувшие пять лет научиться успела. И все это лишь с одной целью: заставить его раскошелиться и заплатить за пятнадцатиминутное «приватное шоу». Правда, болтать с ним она не станет – разве что это будет абсолютно необходимо; она решит держать ушки на макушке, а рот – на замке. Так она поступала со всеми мужчинами, побуждая их рассказывать о своей жизни и мечтах. И ей всегда удавалось заставить их говорить, так что на нее водопадом обрушивались всякие дерьмовые подробности, а ей оставалось лишь время от времени восклицать: «Да? Вау! Правда? Невероятно!»