Илья Маркович Троцкий скончался тихо, во сне, вечером 5 февраля. Болел он уже давно. Сердце отказывалось работать. Едва оправившись от очередного припадка, громадным усилием воли, он заставлял себя вставать, отправлялся на очередное заседание правления Литературного Фонда. Принять участие в распределении средств, в работе по оказанию помощи нуждающейся интеллигенции было для него важнее собственной болезни... А потом, снова — сердечная слабость, упадок сил и, последний этап долгого жизненного пути — тихая смерть во сне.
И.М. Троцкий родился в Ромнах 29 июня 1879 года1, — через несколько месяцев ему исполнилось бы 90 лет. Он получил в России среднее и высшее образование, был инженером, но с юных лет его влекла другая профессия — журналистика. Он сотрудничал в газетах и журналах свыше 70 лет. И начал он не в провинциальной печати, а сразу попал в «Русское слово» — крупнейшую газету России, где на него обратили внимание
В.И. Немирович-Данченко, Влас Дорошевич и сам И. Сытин, всячески покровительствовавший молодому сотруднику. До Первой мировой войны И.М. Троцкий был берлинским корреспондентом «Русского слова». Влияние заграничных корреспондентов столичных русских газет в эти годы было очень велико, — с ними считались министры и дипломаты, и нередко через журналистов неофициальным путем в Петербург давали знать то, что нельзя было сказать в официальных нотах. И.М. Троцкий много раз участвовал в этой закулисной игре.
Он знал германского премьер-министра фон Бюлова, встречался с Бетман Гольвегом, с русскими министрами, приезжавшими в Германию. Знал он лично и многих выдающихся представителей русской литературы того времени. Когда И. Сытин приехал за границу, он предложил И.М. Троцкому сопровождать его. На страницах «Нового русского слова» И.М. вспоминал, как Сытин повез его на Капри к Горькому.
...Когда началась Мировая война, И.М. Троцкий переехал в Копенгаген, откуда продолжал свои корреспонденции в «Русское слово». Революция и приход к власти коммунистов ненадолго прервали его газетную работу. Он снова вернулся в Германию и начал сотрудничать в расцветавшей в эти годы русской эмигрантской печати. Начался новый этап его жизни. Вместе с другим б<ывшим> «русскословцем» С.Л. Поляковым-Литовцевым он вошел в организацию ОРТ-ОЗЕ, и в течение трех десятилетий работал для этих организаций — сначала в Европе, а с 1935 года в Аргентине. Чтобы иметь возможность писать в еврейской печати, он изучил «идиш», прекрасно овладел этим языком и до конца своей жизни был ценным сотрудником нью-йоркского «Ферверца» и нескольких еврейских газет в Аргентине, в частности «Идиш Цайтунг».
Мы по-настоящему сдружились в 1933 году, в Стокгольме, куда И.М. Троцкий приехал на торжества по случаю получения И.А. Буниным Нобелевской премии. И.А. Бунин знал, что И.М. Троцкий вместе с журналистом С. де Шессеном проделали в Стокгольме в его пользу большую работу. Но мало кто знает, что уже после присуждения премии И.А. Бунину И.М. Троцкий старался использовать свои стокгольмские связи, чтобы выдвинуть на премию другого русского писателя, М.А. Алданова.
В С<оединенные> Штаты он переехал из Аргентины в <19>46 году, и с этого времени наладилось его регулярное сотрудничество в «Новом русском слове», где он часто помещал свои фельетоны, статьи на политические темы и отрывки воспоминаний.
И.М. Троцкий был общественным деятелем «Божией милостью», — потребность служить людям была его второй натурой. Он принимал участие в деятельности Союза русских евреев (в двух книгах о «Русском еврействе», выпущенных этим союзом, перу И.М. Троцкого принадлежит несколько интересных статей); он был долголетним и несменяемым генеральным секретарем Литературного Фонда и к обязанностям своим относился чрезвычайно добросовестно: через его руки проходили все письма о помощи, он составлял списки нуждающихся, он вел со многими литераторами, учеными, артистами постоянную переписку Никогда не прерывалась его связь с ОРТом и с ОЗЕ, — он был членом совета директоров ОРТа, часто бывал на заседаниях Европейских друзей ОРТа1. Он был оратором, всегда говорил с подъемом, зажигая присутствующих своей искренностью, очаровывая своим остроумием.
Приходил он на заседания в любую погоду, в снег и в дождь, пока хватало сил — общественная работа была для него выполнением высшего долга. И уже лежа в постели, до самых последних дней своей жизни, он продолжал посылать корреспонденции в свои газеты. В 90 лет он сохранил ясный ум и точную память.
Илья Маркович Троцкий не имел врагов. Все, кто знали этого благородного, незлобивого человека, немедленно становились его друзьями. Он любил людей, был к ним расположен, неизменно благожелателен. Он не знал профессиональной зависти, — звонил коллегам, чтобы поздравить с удачной статьей, радовался чужим успехам. В нем удивительно сочеталась любовь к русской культуре и еврейский дух. О нем можно сказать словами поэта — И.М. Троцкий всю жизнь дышал «особенным еврейско-русским воздухом»2...