«Дирижаблестрою» в апреле 1932 года передали территорию центральной воздухоплавательной базы Осоавиахима в районе станции Долгопрудная, на которой сразу же началось интенсивное строительство объектов, связанных с производством и эксплуатацией дирижаблей — эллинга, аэродрома, завода и т. п. Создание базы в Долгопрудном было жизненно необходимо, ибо существовала нелепая ситуация. Основной центр проектирования и строительства дирижаблей находился в Москве, а эллинг и команда наземного обслуживания располагались (так сложилось исторически) — в Ленинграде на Волковом поле. Именно поэтому первые полеты советских дирижаблей, созданных в Москве, совершались в небе Ленинграда.
Территориальная оторванность КБ НИИ СЭД от ЦАГИ и завода «Каучук», изготавливавшего оболочки дирижаблей, явилась основной причиной, не позволившей этой организации справиться с поставленной задачей. В 1931 году в НИИ СЭД была направлена комиссия во главе с Туполевым для ознакомления с состоянием дел. Комиссия рекомендовала перевести НИИ СЭД в Москву, что и было выполнено. Эти мероприятия сделали Москву центром дирижаблестроения.
Тем временем достижения немецкого дирижаблестроения продолжали удивлять мир. В 1928 году цеппелин LZ-127 совершил полет в США через Атлантику, а в следующем году с тремя посадками он облетел земной шар.
Эти успехи привлекли внимание и советской общественности к вопросам дирижаблестроения. «Дирижаблестроительный бум» достиг апогея с прилетом LZ-127 в Москву. В сентябре 1930 года он опустился на Центральном аэродроме.
Открытка, отправленная с борта дирижабля «LZ-127». 1931 г. Внизу — обратная сторона открытки
По поводу этого события Н. Аллилуева писала Сталину, находившемуся на отдыхе на юге: «Всех нас в Москве развлек прилет цеппелина. Зрелище было, действительно, достойное внимания. Глядела вся Москва на эту замечательную машинку».
Прилет LZ-127 оставил настолько глубокий след в нашем обществе, что в 1991 году к 50-летию со дня этого события Министерство связи СССР выпустило серию почтовых марок, посвященных дирижаблям.
На одной из них изображен «Граф Цеппелин» на фоне Храма Христа Спасителя, воздвигнутого в Москве в честь победы русского народа в Отечественной войне 1812 года и разрушенного Геростратами XX века.
Используя благоприятный момент, а также метод «внешней добровольности» (впоследствии он был многократно применен при ежегодной подписке на государственные займы, при «единогласном» голосовании за кандидатов «нерушимого блока коммунистов и беспартийных» и т. п.), в прессе выступил ЦС Союза Осоавиахима. Время для этого было выбрано очень удачно, в преддверии дня рождения вождя революции.
14 апреля 1931 года ЦС принял обращение «Ко всем рабочим, колхозникам и трудящимся СССР, ко всем организациям и членам Осоавиахима». В нем говорилось, что рабочие московских заводов «Серп и молот», «Каучук», «Динамо», «Ильича» «…бросили лозунг построить эскадру дирижаблей имени Ленина». Основываясь на этой инициативе, ЦС
…принял решение о создании эскадры имени Ленина в составе дирижаблей: «Ленин», «Сталин», «Старый большевик», «Правда», «Клим Ворошилов», «Осоавиахим» и «Колхозник»….
Далее в обращении предлагалось развернуть соцсоревнование по сбору средств на эскадру среди всех слоев населения, в том числе и между «…заводами, колхозами, селами и деревнями…». Сбор средств шел под лозунгом претворения в жизнь «исторических» слов Ленина: «У нас будут свои дирижабли!».
Интересны обстоятельства, при которых В. И. Ленин вспомнил о дирижаблях. По рассказу старого большевика Ф. И. Ильина, эти события развертывались следующим образом.
Шла Первая мировая война. Лидеры большевиков, находясь в эмиграции в нейтральной Швейцарии, были озабочены задачей быстрейшего развала фронта русской армии. На одном из совещаний Ленин выступил с предложением начать по всему фронту массовое распространение листовок, призывающих солдат повернуть оружие против своего правительства.
Один из соратников Ильича заметил, что громадная протяженность фронта делает эту задачу практически невыполнимой и что ее можно было бы решить, имей большевики в своем распоряжении такую технику, как немецкие цеппелины. Ленин согласился с этим, снят свое предложение и сказал: «Подождем, пока у нас будут свои дирижабли».