Производственное помещение АГОС имело большие ворота, выходящие на улицу Вознесенскую (ныне ул. Радио).
Из этих ворот вывозили на Центральный аэродром построенные самолеты.
Внутри большого корпуса цеха были расположены по стенам и на антресолях. Размещение цехов продумали таким образом, чтобы еще в ходе строительства опытного самолета проводилась отработка технологичности процесса на станках. Это позволяло промышленности быстрее налаживать серийное производство машины. Центральный зал предназначался для сборки самолетов. Продолжением производственного корпуса было здание КБ.
Такое расположение было очень удобно при решении возникающих производственных проблем: открыл дверь — и ты в цехе! После того, как построили необходимый для ЦАГИ административный корпус, дом купца Михайлова освободился. Сотрудники разросшегося КБ заняли и его. В нем же находился и кабинет Туполева.
Это здание с новым корпусом АГОС связал крытый мостик. Он начинался с лестничной клетки второго этажа и выходил на антресоли корпуса АГОС.
Вспоминая это время, С. А. Чаплыгин впоследствии писал:
«Совершенно оригинальный по схеме расположения производственных процессов опытный завод, гидравлическая лаборатория, лаборатория статических испытаний, большая аэродинамическая труба — все это носит на себе в той или иной степени отпечаток творческой мысли А. Н. Туполева…
Пройденный путь далеко не был таким гладким, как это может показаться теперь. Среди возможностей, которые приходилось брать с бою, была и возможность заниматься опытным строительством в стенах института.
Целый ряд организаций и руководящих лиц тогда стоял на точке зрения чисто теоретической работы институтов и настаивал на изъятии дела опытного строительства из ЦАГИ и передаче его промышленности».
Историческое для отечественной авиации здание АГОС сохранилось до сих пор на пересечении ул. Бауманской (бывшей Немецкой) с ул. Радио (бывшей Вознесенской). И только в стране, где отсутствует забота о ее гордости и славе, могло случиться такое: здание АГОС не только не превратилось в музей, на нем нет даже скромной памятной доски.
Рядом с АГОС существует и особняк купца Михайлова, в стенах которого задыхается от тесноты и неудобства Научно-мемориальный музей Н. Е. Жуковского. Основанный 17 января 1956 года, во многом усилиями А. Н. Туполева, он давно уже перерос свое помещение. Соединение обоих зданий в единый научный музейный комплекс, соответствующий понятиям начала XXI века, имело бы общероссийское значение.
Но случилось иное. В 2005 году московские чиновники начали поиск помещения для реставрационных мастерских им. Грабаря. Показалось, что в городе, где ежегодно строятся сотни тысяч квадратных метров крытых помещений, где сотни миллионов рублей вложены в рытье ям на площадях, подходящего помещения нет и построить его невозможно. Но хороший чиновник знает твердо: безвыходных положений не бывает — лучше прихватить чужое, чем отдать свое.
И вот решение найдено! Под мастерские отдается историческое, необходимое для музея здание АГОС. Такие делишки — законные по форме, но безнравственные по содержанию — надо делать быстро. Теперь от уникального завода остались только стены.
Подтвердилась старая истина: для Истории смертельную опасность представляют необузданные, безответственные чиновники. Ибо они смело идут на встречу с ней, держа наготове не инструментарий археолога, а топор ката.
В те трудные для страны годы победа точки зрения Туполева о необходимости единения теоретических разработок и их практического воплощения в единой организационной структуре ЦАГИ оказалась чрезвычайно плодотворной. Начался расцвет творческой деятельности АГОС. Работа коллектива не могла не радовать. Заканчивались прежде начатые работы, проводились новые.
Из стен АГОС вышли самолеты, ставшие гордостью нашей авиации: истребитель АНТ-5 (1927 год), многоцелевой военный самолет АНТ-7 (1929 год), пассажирские машины АНТ-9 (1929 год) и АНТ-14(1931 год), четырехмоторный бомбардировщик АНТ-6 (1930 год).
3 декабря 1930 года руководитель ЦАГИ С. А. Чаплыгин утвердил Туполева в должности главного конструктора и начальника АГОС. Андрей Николаевич, помимо чисто конструкторских дел, начал обдумывать план строительства ЗОК и помещения для разрастающегося КБ.