«Копыта» решали и другую проблему — определения принадлежности детали к той или иной машине. Для этой цели сумма цифр на «копытах» каждого СТО была строго постоянной и равнялась числу, стоящему на «копыте» руководителя СТО. «Копыто» А. Н. Туполева (0011) имело число 11, у Л. Л. Кербера было «копыто» с цифрами 1262 (1+2+6+2=11), у Б. А. Саукке — 0056 (0+0+5+6=11) итак далее.
Копыто Л. Л. Кербера. Рисунок Л. П. Залесского
Этим простым изобретением были решены обе проблемы: ни один чертеж не имел явной (факсимильной, без кавычек) утверждающей подписи «врагов народа»; а просуммировав цифры, оставленные «копытом» на чертеже, становилось ясно, на какую из четырех машин следует направить деталь.
В июне 1940 года заключенных по одному вызывали в отдельную комнату в здании КОСОС и зачитывали приговор Военной коллегии Верховного суда по его делу. Вынесенное «тройкой» во главе с В. В. Ульрихом (обвиняемый при этом не присутствовал) оно было лаконичным и деловым: за контрреволюционную или антисоветскую деятельность имярек присуждался к 10, 15, а иногда и 20 годам заключения. После этого зеку надлежало своей подписью удостоверить, что с приговором он ознакомлен.
Кто-то решил не подписываться, вспоминает Алимов, но, вернувшись через несколько дней из карцера Бутырской тюрьмы, «осознал» свою ошибку и расписался. Установившийся ритм работы был нарушен; все были подавлены. Стало ясно, что власти не удовлетворились незаконным арестом невинных людей и решили превратить их в пожизненных рабов-арестантов.
Справедливости ради надо сказать, что 1940 год принес и несколько радостных известий. Вышли на свободу оба Владимира Михайловича — Петляков и Мясищев. Для постановки в серию своего бомбардировщика Петляков получил Московский завод № 22. На фронтах Великой Отечественной войны сражалось 11 тысяч петляковских машин Пе-2.
Мясищев получил возможность в более спокойной обстановке заканчивать свой проект дальнего, высотного бомбардировщика — ДВБ-102.
Перед выходом на свободу Мясищеву вручили интересную справку. Из нее следовало, что
«он с 5января 1938 г. по 27 июня 1940 г. содержался в Бутырской тюрьме НКВД. Из под стражи освобожден на основании постановления Президиума Верховного Совета СССР со снятием судимости».
Таким образом, благодаря справке обозначились обе стороны медали: одна — ЦКБ-29 НКВД, другая — Бутырская тюрьма НКВД. Какая из них лицевая, трудно сказать.
Справка, выданная В. М. Мясищеву перед выходом на свободу
…Осенью 1940 года случилось невероятное. Перед силой материнской любви, перед защитой друзей дала осечку беспощадная система ГУЛАГа. Было получено разрешение на повторное рассмотрение в Москве дела врага народа Королева. Он был этапирован с ледяных смертельных Колымских лагерей в Бутырки. По результатам повторного рассмотрения дела приняли решение: «Заменить Королеву Колымские лагеря на работу в ЦКБ-29 НКВД, в КБ-1 Туполева».
Так сложилось, что Королев, будучи студентом МВТУ, 28 декабря 1929 года с блеском защитил дипломный проект «Легкомоторный двухместный самолет СК-4», выполненный под руководством А. Н. Туполева.
18 сентября в отделе «103» состоялась встреча гениального Туполева с гениальным (тогда это знал только Господь) Королевым. Туполев рассказал Королеву о состоянии дел по трем опытным машинам семейства «103»: первая уже находилась в сборочном цехе; для второй и третьей — заканчивался выпуск чертежей.
В конце беседы Туполев предложил Королеву должность ведущего инженера в бригаде крыла. Получив согласие, Андрей Николаевич пригласил к себе начальника бригады крыла Б. А. Саукке и представил ему нового сотрудника.
В бригаде крыла Королев проработал до эвакуации ЦКБ-29 в Омск в июле 1941 года. Там А. Н. Туполев попросил С. П. Королева приложить свои знания и выдающиеся организаторские способности в цехах построенного завода № 166, где начинался серийный выпуск самолетов «103». Позднее, узнав, что в Казани есть тюремное КБ, занимающееся проблемами ракетных двигателей, Королев попросил, чтобы его перевели туда. Начальство так и сделало.
В результате Россия стала родиной не только теоретической (К. Э. Циолковский), но и практической (С. П. Королев) космонавтики.
В чем конкретно обвинялись «зеки» ЦКБ-29 НКВД?
Многие годы, как до и во время войны, так и после ее окончания, приходилось слышать один и тот же вопрос: «Правда ли, что Туполев продал чертежи своего самолета „Мессершмитту“?» Однажды, уже в 80-е годы XX века, этот вопрос довелось услышать от пожилого полковника ВВС.