В бытность мою секретарем комсомольской организации Михаил Кузьмич неоднократно говорил: „Заходи в любое время“, „Почему редко заходишь?“, „Какие есть просьбы у комсомола?“ И действительно, безоговорочно принимал, выслушивал и удовлетворял наши разумные просьбы.
В качестве примера большого доверия Михаила Кузьмича к молодежи (а в составе КБ тогда было 65 процентов работников комсомольского возраста) можно привести тот факт, что к концу 1955 года из состава молодых специалистов (стаж до 3 лет) было назначено: начальник сектора -1, начальник лаборатории -1, начальник группы -8, старших инженеров -12.
По представлению Михаила Кузьмича я был назначен председателем Государственной комиссии по испытаниям, имея за плечами всего четыре года стажа работы.
Михаил Кузьмич тянулся к молодым, охотно принимал участие в вечерах отдыха, торжествах, поощрял самодеятельность, юмор. Находясь в командировках, проводил в молодежном окружении редкие часы отдыха.
А молодежь, видя в нем справедливого начальника, мудрого воспитателя, авторитетного лидера, платила ему безграничной преданностью, энтузиазмом, верой в общее дело и благоговейной любовью.
Возможность выполнить просьбу Михаила Кузьмича, связанную с нашей общей работой, расценивалась большинством молодых как большая моральная награда».
4
Один из первых аэродромов страны – Ходынка. Кто только не ходил по твоей траве! Гениальные конструкторы и лучшие летчики узнали на твоей глади, Ходынка, и минуты успеха, и боль за погибших друзей.
Там, где разбивались летчики, высаживались гвоздики.
Москвичи шли на Ходынку, чтобы поглазеть на самолеты, на летчиков. Студенты МАИ вынашивали здесь свои мечты, их фантазия обгоняла неторопливые «этажерки», которые упрямо штурмовали высоту.
Возможно, у студента Михаила Янгеля именно здесь возникла идея создать новый тип истребителя, не похожий на существующие.
Первый курс. Аудитории, почтенные профессора, эксперименты в лабораториях, первые курсовые работы. И рождалось сомнение: а справлюсь ли? И Янгель отвечал себе: конечно, справлюсь! У тех, кто приходит в вуз со школьной парты, слишком резок скачок в самостоятельности. И требуется немало мужества, чтобы быстро – всего один семестр – повзрослеть.
Михаилу Янгелю было легче – за его плечами были годы самостоятельной жизни и труда. На фабрике он получил хорошую закалку, был упорным, работоспособным. У него еще и дар – умеет абстрактно мыслить. С таким даром легче усваиваются премудрости науки. Миша Янгель любой чертеж видел, как готовую деталь, «во плоти». Было и другое – яркое и конкретное воображение. Вдруг увлекся он межпланетными путешествиями – читал книги, слушал популярные лекции. А потом друзья удивляются: до чего же захватывающе рассказывает он о полете в космос, словно сам там побывал, и советуют ему написать роман. Он в ответ смеется: «Читайте Циолковского…»
– Начну с цитаты. Валентин Петрович Глушко в одной из статей тех лет писал: «1929 год – начало работ с реактивным мотором – является годом всеобщего увлечения реактивными аппаратами, вплоть до составления фантастических проектов полетов на Луну… Инженеры разрабатывали планы трансатлантических почтовых и пассажирских ракетных сообщений с Америкой. Все газеты помещали на своих столбцах сообщения, свидетельствующие о том значительном внимании, которое промышленные и военные круги уделяли реактивному мотору».
– Естественно, я знал об этих проектах.
– Они заинтересовали вас?
– Тогда они были далеки от моих интересов.
– Еще одна ссылка. В этот раз на Сергея Павловича Королева. Его книга «Ракетный полет в стратосфере» заканчивается такими словами: «Мы уверены, что в самом недалеком будущем ракетное летание широко разовьется и займет подобающее место в системе социалистической техники. Ярким примером тому может служить авиация, достигшая в СССР такого широкого размаха и успехов. Ракетное летание, несомненно, может претендовать в этой области применения вряд ли на меньшее, что со временем должно стать привычным и заслуженным». Неужели эти слова не взволновали вас?
– Я не собирался становиться ракетчиком. Авиационный инженер, конструктор – вот была цель, которую я поставил. Самолеты, и только самолеты… Сергей Павлович Королев и Валентин Петрович Глушко стояли у истоков отечественной ракетной техники. Я пришел в эту область позже.
У Янгеля «одна, но пламенная страсть» – учеба. Учился он с упоением, но приходит день, когда его, молодого коммуниста, вызывают в партком и предлагают возглавить комитет комсомола МАИ. Рабочая закалка, непримиримость, наконец, энергичность, присущая ему до конца жизни, выделяли Михаила Янгеля. Диплом он защитил немного позднее – не хватало сил и на «секретарство», и на учебу. Отказаться же от ответственного партийного поручения он не мог. Кстати, это был первый опыт партийной работы, опыт, который потом ему очень пригодился.