Вместо приветственной телеграммы посылаю открытку с бесталанными стихами собственного корпания:
Поздравляю с светлым днем — 35-м Октябрем! Будьте бодры все и свежи, Не пишите письма реже. С помощью всех Вас, друзей, Буду я здоров, ей-ей.Как видишь, дорогой мой сынок, поэт из меня не получился, но победу сегодня одержал — стал на ноги, держась за санитара, и выстоял несколько минут, но шагнуть еще не сумел… Ничего, наладится!
По утрам наслаждаюсь маслом с луком и хлебом. Ничего прекрасней такого блюда я в жизни не едал. Расцелуй того, кто жарил. По вечерам ужинаю чаем и мажу сгущенное молоко на хлеб… Пища для богов, и аппетит отменный. Запиши меня в боксеры — не подведу. Бодростью подминаю грусть — наношу ей удары под дых, а сам живу стремлением ходить и увидеть тебя страшно умным, мощным и известным, а все остальное приложится. Тянусь к тебе из моей богадельни (хм-хм) руками и губами, чтобы с остервенением тебя прижать к себе и расцеловать с нежностью необычайной.
Твой папа Сеня.
* * *29 ноября 1952 года
Дорогие мои славные любимые!
Кто сказал, что (вычеркнуто тюремной цензурой) человек не знает радости?! Это ложь! У меня вот сразу 3 радостных события!
1. Вчера после 5-месячной лежки с могучей палкой в левой руке и поддерживаемый под локоть товарищем из камеры я бодро гулял по дворику и отдыхал на лавочке. У меня нет слов, чтобы выразить свой восторг. От воздуха у меня кружилась голова, а от счастья градом катились слезы. Как видите, дорогие мои, поддерживаемый Вами духовно, я не растерял своего мужества и нашел в себе силы положить на обе лопатки свой проклятый недуг! Погодите! Я еще, чего доброго, сыграю в футбол за какую-нибудь внекатегорийную футбольную команду. Боюсь, что Юлаша на радостях выставит маму и бабушку на хорошую бутылку вина! Ну что ж, я не прочь! Выпей за здоровье (вычеркнуто тюремной цензурой) и врачей, которые помогли мне. Это радость № 1.
Радость № 2. Начальник тюрьмы разрешил написать внеочередное в этом году письмо.
Радость № 3. 27.11 вечером мне вручили Ваше письмо. Оно было очень кстати, т. к. начал шибко нервничать. Спасибо Вам, Галя, Юлианка, Бабуля, за большое и хорошее письмо…
Я все надеюсь, что меня переведут (вычеркнуто тюремной цензурой), где я буду много и хорошо работать и сумею не только освободить Вас от денежной помощи мне, но и помогать Вам, т. к. в лагерях прекрасно поставлено дело и за труд не только кормят, одевают, но и платят. Я уже подготовил заявление члену Президиума К. Б. Советского Союза, в котором написал, как я строил паровозы, цеха в Луганске, Брянске, типографию в Сталинграде и других городах, жилые дома в Москве, а также указал, что напечатал в газете и журналах около 50-и статей… Работа мне нужна для того, чтобы не акцентировать своего внимания на остатках болезни и, главным образом, делом показать, что я был и есть верный сын своей Родины…
Юлианка! Счастье, радость и надежда моя! Не забудь сообщить мне о твоих академических успехах, т. е. как они выглядят в зачетной книжке. Фрагмент работы «Две судьбы» может представить интерес также для журнала «Работница» и «Советский Союз».
Целую. Твой папа.
* * *31 декабря 1952 года
Г-ну Ляндресу Ю. С.
Сообщаю, что Ваша жалоба от 22.12.52 по делу Вашего отца Ляндреса С. А. была рассмотрена Генеральным прокурором Союза ССР т. Сафоновым, который не нашел оснований к отмене или изменению решения по делу.
Помощник Военного Прокурора Войск МГБ СССР Полковник юстиции Новиков.
* * *Май 1953 года
Дорогие мои родные, ненаглядные Юлианушка, мамуля!
За несколько дней до дня своего рождения я получил твое письмо… и узнал о Сталине, что нет Сталина. Нет, видимо, словами нельзя выразить чувство. Язык беден для этого. Слова — инструмент разума, сознания, а чувства должны иметь свои формы проявления: жесты, звуки… Рыдаешь, вздохнешь — и все понятно. Какими же словами можно рыдание и вздох передать? Нет, ничего другого не скажешь: и я пишу — рыдаю. Осязаю, как реальное, когда он облокотился своей рукой на мое левое плечо на 1-м съезде колхозников, слышу, отчетливо слышу его голос, вижу, вижу милые оспинки на смуглом, улыбчивом лице и руку, набивавшую трубку табаком из коробки из-под «Герцеговины Флор». Может быть такая поэтическая попытка выразит мое состояние…
Спасибо, дорогой мой, за вещи. Они крепко меня выручают — поддеваю их под казенную одежду. А платочек перецеловываю рано утром и поздно вечером, произнося свою молитву — ваши имена. Это я делаю пунктуальней, чем принимаю пищу. Тебе, сынок мой, поручаю воздать почести, бесконечно облучать нежностью маму от дня ее рождения 25 мая и бесконечно много лет… Вино, цветы к ее ногам. Роковой месяц май. Всем, родившимся в этот месяц цветения, дано, согласно мудрости народной, маяться. Отныне, когда маме исполнилось 46 лет, где сумма цифр этого числа составляет 10, — маета всяческая канет в Лету и она будет счастлива, как может быть счастлива мать такого хорошего, тактичного, рассудительного сына, каким являешься ты.