Гулящей ее не называли, но вот оторвой прозвали. На братьев рукой показывали, говоря: «что же у вас сестра такая, разэтакая и этакая?» Те как-то собрались и попытались Лайзу запереть (до этого еще одна напасть случилась у семьи – отца их паралич разбил за пару месяцев до пожара), ну, хотя бы на натиру, чтобы умерить ее страсть. Но у нее оказалась очень тяжелая рука. Одному брату – Парсу – она поставила огромный синяк под глазом, второму – Муну – поцарапала щеку и сильно по паху вдарила, что привело к тому, что все с полчаса сидели кружком и друг друга успокаивали (кто-то подсмотрел, подглянул). Никто не знает, что она сказала братьям (говорили тихо, как заговорщики, головами соединившись), но с этого времени они больше не пытались ее остановить, а могли даже и ребра пересчитать тем, кто мерзкие слухи распространял о сестре.
Но и в самом деле никто не понимал, что с Лайзой творится. Потеря мужа и ребенка – сильный стресс, но люди считали, что нужно найти хорошего мужика, и все утрясётся, сгладится, забудется.
Может, она и искала, и пыталась найти тихую гавань, но мужчины в ее жизни были какими-то несерьезными. Все говорили вокруг об этом. «Ну, что она в нем нашла?» Как только скажут, то тут же она и уходила! Или: «Ну, ведь бандит бандитом!» И вот уже в кандалах ее очередной мужчина, а она только вздыхает.
И этот, как его, Марон де Сильва, не просто бандит, а человек просто беспринципный, но при этом долго она с ним за руку держалась. Тянуло ее к таким мужчинам, что ли. Ребята мастеровые и словом, и делом пытались ее сердце растопить, а она не фыркала, нет, а так нежно: «прости, не люб ты мне!»
Кстати, именно разрыв с де Сильвой был последним перед отпуском, вынужденным отпуском, о котором Райса написала Нэю. И в письме она волновалась, человек ведь жестокий и не любит, когда ему перечат. Предостеречь бы Лайзу, защитить, но благими намерениями…
Вот, видимо, встречу нового друга и де Сильвы Нэй и увидел. И что ему делать? Помочь?
Когда, кстати, он о пожаре прочитал, мысль мелькнула рвануть в Орсу и попробовать вернуть свою первую любовь. А после здравого размышления подумалось: «а он-то здесь при чем?» Счастье на горе заработать? Чего доброго, подумают, что именно он поджог устроил! Вот честно появились такие мысли. Радовался их свадьбе, а в душе мечтал о пакости какой-нибудь. Ну и домечтался. А когда случилось, за голову схватился и дал себе слово больше не думать о том, что может случиться. Пусть каждый живет своим счастьем, и нечего помогать демонам своего сердца.
Но он все-таки решил отследить ситуацию с Лайзой и ее новым другом, она его Брози называла, ну, может, в случае чего и помочь.
В ресторан-то его не пустили бы из-за крови, но заглянуть в него астральным взглядом никто не запрещал. Вовремя заглянул: они как раз десерт заканчивали – фисташково-шоколадное мороженое с бисквитным тортиком. Умопомрачительное сочетание!
Лицо у Лайзы уже было спокойным, видимо, Брози сумел-таки согнать с него тень страха.
И Нэй снова смутился от своего подглядывания, поэтому покинул так мило воркующую пару, решив дождаться продолжения событий вне зала ресторана.
Еще где-то полчаса он просидел в позе «лотос» на козырьке входа в ресторан, стараясь быть в тени. Медитация в астрале была любопытным занятием. Чистая привычка, его никто не мог увидеть, ну, разве что кошки.
А потом началось самое интересное.
Брози и Лайза вышли из ресторана в настроении приподнятом. Брози, не переставая, рассказывал какую-то историю про старушку и живой комод, который не давал той проходу и житья. Рассказывал, жестикулируя и постоянно смеясь там, где нужно было смеяться, чтобы и Лайза смеялась. При этом, казалось, совершенно не следил за дорогой, потому что в какой-то момент он свернул ну в совершенно неправильный переулок, который как-то резко закончился темнотой и тупиком.
И в Орсе такое бывает.
– Опаньки, – наигранно, даже слишком наигранно проговорил Брози, увидев перед собой тупиковую стену без единого окна, и развернулся.
При этом Лайза вскрикнула.
И было от чего.
Выход из тупика преградила пятёрка верзил с двумя давешними Де Сильвой и его другом и еще тремя не менее колоритными личностями.
– А ты, друг мой, время зря не теряешь! – проговорил Брози.
Один из верзил сделал шаг вперед, но тут Брози поднял руки, так же шагнув, но назад, сохраняя дистанцию в пять-шесть шагов между сторонами:
– Господа, давайте обсудим все спокойно без суеты. И может, даже разойдемся по-хорошему, и каждый останется при своем.