Теперь Терт вовсе не напоминает архитектурное чудо. Он стал трясиной, в которой жизнь едва теплится.
Та часть города, что выходит к морю, называется Рыбачьим. Там, на сером радиоактивном песке, ютится лишь несколько семей.
Словом, это место совсем не для романтических прогулок при луне.
Я направлялась в магазин оружия и программ, принадлежавший Раулю Миноху и находившийся в южной части Терта. Ну а на допотопном поезде добраться туда можно было быстрее всего.
Я поймала себя на том, что все больше времени провожу в этом заведении, разглядывая стеллажи с оружием. Его вид приносил мне величайшее умиротворение. Сейчас это помогало мне забыть о таких вещах, как «свидание» с Джеймоном.
Я уставилась на свое отражение в вагонном стекле. Он велел надеть что-нибудь «интересное». Ну что ж, пусть будет интересное. Я натянула кожаную кофточку и нейлоновые штаны в обтяжку.
И опасное тоже будет. Я всегда ношу под одеждой паутину из проволоки, соединенную с множеством ядовитых иголок, а также проволочную удавку. Незаменимая вещь для боя!
Ах да, еще обувь. Я чувствую себя голой без своих ботинок. У прежней пары были стальные носки, мешавшие бегать. Теперь я заменила их на титановые. Можно и носиться сломя голову, и сбивать с кого-нибудь спесь.
Поезд приблизился к станции Трубное Яблоко, находившейся на юго-востоке Терта. Прежде чем открыться, двери стали прозрачными. По-моему, это весьма полезное достижение науки. Даже задумавшись, успеваешь заметить перемену. При моем росте всегда нужно держаться начеку, и это меня просто бесит. Быть маленькой куда удобнее.
Здоровенные обитатели Яблока выделяются во всем городе. Это просто болваны, обладающие огромными телами, кожей неопределенного цвета и огромным либидо. В последнее время в Пластическом городке пошла мода на пересадку поддельной кожи — кавказоидов, негроидов, монголоидов и даже альбиносов. Эта гадость наносится на тело полосками.
— Как только им нравится походить на зебру? — спросила меня как-то Долл Фест и засмеялась, словно безумная.
И вот теперь я шла среди этих ребят, не обращая на них внимания. Один гигант со светлыми волосами и перекатывающимися мускулами что-то крикнул мне, но не двинулся с места.
Интересно, кого они во мне видят? Любовницу Долл Фест? Или подстилку Мондо?
К горлу подкатил ком. Наступит день, и я буду собой, и только собой, Перриш Плессис.
Я шла мимо зданий, в которых все было выставлено на продажу. Обитатели трущоб Рыбачьего городка сновали повсюду, предлагая масло долголетия и прочую дрянь, пахнувшую так же отвратительно, как они сами. Вид у них был такой, будто они умирали с голодухи.
Но я молча направлялась туда, где были программы и оружие, повторяя заученный путь, словно молитву.
Сперва нужно миновать пять строений на север, в которых предлагают медикаменты и развлечения. Между ними лежит Кукольная тропа. Девчонок пропускают по ней бесплатно, поскольку они часто мотаются сюда за побрякушками.
Потом три здания на восток, в которых торговали частями тела и кожей. Жуткий зебровый край!
Потом одно здание на юг — «Ворованные Техно-Хммм». Даже не представляю, что там может быть.
Теперь почти то, что нужно, — «Хардвер».
Я взобралась по расшатанным ступеням на крышу и огляделась, потом спустилась по эскалатору и оказалась у четырех дверей, где охрана идентифицировала мою личность, проверила кровь на наличие паразитов и химических примесей. Наконец, на экране появилось лицо Миноха. Его кожа была жирной, а зубы — гнилыми.
— Крошка, ты же знаешь, как я сам ненавижу эти формальности. Но теперь можешь зайти и поиграть со своими игрушками, — сообщил он.
— Если бы ты не был таким красавцем… — начала я, но оборвала фразу и спросила: — Что это?
Передо мной, прямо посреди комнаты, красовалось сверкающее копье.
— Специальный заказ, крошка. Ne touchez pas[5].
Я едва дыша уставилась на утонченную красоту оружия.
— Так что же именно тебе надо? — Минох вопросительно поднял бровь.
— Сколько ты хочешь за эту прелесть? — спросила я.
— Больше, чем ты можешь заработать за всю жизнь. Это последний из взрывающихся наконечников. — Он свистнул сквозь зубы.
— Значит, эта штучка для Кабал Кумера, — сказала я бесцветным голосом.
— Мои прекрасные губы на замке, — не захотел он подтвердить.
— Твои прекрасные губы сгнили, как и зубы, Минох! — огрызнулась я.
— Ха-ха, Перриш. — Его смех был таким же болезненным, как десны.