- Уважьте старика, благородные господа, - заскрипел он, искательно заглядывая в глаза Соломона через ветровое стекло, - Имейте снисхождение к жертве проклятого зелья! Сами поглядите, до чего меня довела выпивка. А когда-то у меня были дом, машина и жена… Всего пару монет на нейро-модуль, благородные господа! Чтобы я смог наконец побороть эту дьявольскую жажду! Пара монет могут спасти человеческую жизнь и человеческую душу!..
Глаза у нищего лихорадочно блестели. Неприятный блеск, кажущийся маслянистым, скользким. В этом взгляде, как в канализационном коллекторе, смешалось все – показное самоунижение, жажда, нетерпение, презрение, стыд, ненависть и возбуждение. Отвратительное варево.
Соломон запустил руку в карман пиджака и вытащил мелкую банкноту, которую просунул сквозь приоткрытое окно. Нищий не стал утруждать себя сложным ритуалом принятия дара – издал восторженный нечленораздельный возглас, с удивительным проворством цапнул банкноту и, все так же ковыляя, устремился прочь.
- Зря ты ему денег дал, - сказал Баросса, когда автомобиль тронулся, - Он же лгал. Всем алкоголикам давно ставят блокирующие нейро-модули бесплатно за счет муниципалитета.
- Я знаю.
«Умляутмобиль» давно уже миновал перекресток, а нищий и подавно скрылся из вида, растаяв в беспокойно трепещущей неоновыми огнями ночи. Но Соломону казалось, что он все еще ощущает чужой взгляд, гадкий и липкий.
«Забавно, - подумал он, - Уж кому бы бояться чужого взгляда. На меня множество раз глядели убийцы, грабители, насильники, садисты и воры. И в их взглядах никогда не было любви и обожания. Они всегда смотрели с ненавистью. Я к этому привык. А когда на меня посмотрел этот старик, я чуть не вздрогнул, так сделалось противно…»
А ведь в этом взгляде не было ничего сверхъестественного, ничего такого, чего не могло быть во взгляде нищего, голодного и грязного старика, который сквозь стекло дорогого автомобиля смотрит на мужчину в хорошем твидовом костюме. Жажда, зависть, отвращение…
Жажда. Даже не так – плотоядность, понял Соломон. Вот что было во взгляде.
Как у хищного зверя, в медно-желтых глазах которого отражается то, что еще не случилось. Этот нищий не просто ждал подачки. Он смотрел на Соломона как на добычу, недоступную, но очень желанную. Настолько желанную, что, кроме ненависти, в его взгляде было и восхищение. Наверно, так смотрят на врага, который находится несоизмеримо выше тебя и безнадежно лучше. На врага, которого можно ненавидеть, но с которым нельзя сравниться. На врага, которого не просто хочешь уничтожить, а которого… Которым сам хочешь быть.
Вот оно. Точно.
- Кажется, я знаю, кого мы ищем, - сказал Соломон.
Он произнес это так буднично и спокойно, что Баросса не выказал удивления, лишь шевельнул бровью.
- Кого?
- Действительно, это не хладнокровный убийца и не жадный вор.
- Уже интересно. Кто тогда?
- Психопат. Маньяк, если угодно. Ему не нужны деньги, и чужие жизни он отнимает не из-за внезапно вспыхнувшей страсти. Это сумасшедший, Баросса. И, кажется, я начал понимать, что им движет.
- Выкладывай. Пока идея кажется вздорной, но, может, и есть в ней зерно… кхм… чего-то там.
- Он ненавидит себя. Это характерно для многих психопатов. Стесняется себя самого, презирает и клянет. Глубочайший комплекс самоуничижения, о котором окружающие наверняка не догадываются. Такому человеку мало удовлетворить свою страсть к убийству. Его движет не голод, не любовь к теплой крови, а нечто более сложное, более изощренное. Желание завладеть чужой личностью. Перевоплотиться. Уйти от себя. Превратиться во что-то другое, пусть и на время.
- Знаю таких парней. Некоторые из них после убийства срезают со своих жертв лица, чтобы сделать из них кожаные маски. Им кажется, что это хороший способ стать другим человеком, а?
- Да, я говорю именно об этом. О людях с болезненной фобией собственной личности. Они надевают чужое лицо и чужую одежду, пытаясь обмануть природу и самих себя, вживаясь в чужую роль. У нас здесь именно такой случай. Этому парню нужен был не нейро-софт. Ему нужны были чужие жизни. Вот как. Он срезал со своих жертв нейро-софт не для того, чтоб продать его или оставить в качестве трофея. Он хотел не просто убить их. Он хотел стать ими.
«Умляутмобиль» дрогнул на ходу, словно рука, лежащая на рулевом колесе, безотчетно дернулась. Баросса снизил скорость и несколько секунд молчал, глядя прямо перед собой.
- Кое-что сходится, - сказал он наконец, - Это верно. Все убитые относились к разным социальным группам.
- Вот именно. Он менял личности как перчатки, хотел перепробовать все. Он хотел быть продавцом, преподавателем, бизнесменом… Ему нужны были новые и новые маски. Он снимал с жертвы весь нейро-софт до последнего модуля – привычки, манера общения и мышления, даже жесты… Идеальное перевоплощение. Ты не просто примеряешь костюм другого человека, ты и становишься им.