– Слушай, или мы прилагаем усилия и выбираемся из этого вместе, или ты остаешься здесь. Или ты сотрудничаешь, или я избавлюсь от тебя. Какой путь выбираем?
Билли посмотрел на него, закрыл глаза и вздохнул.
– Хорошо, хорошо. Я сделаю, как ты хочешь.
Менестрель снова завел машину.
– Найди стазис-генератор. Он нам нужен.
Билли оглянулся. Он посмотрел за сиденьями, на контрольной панели и в задней части машины. Наконец, он хмуро обернулся к Менестрелю.
– Кажется, его здесь нет.
– Ты везде посмотрел?
– Да. Похоже, генератор здесь не прятали.
– Дрянь дело… А нельзя ли куда-нибудь вставить наши генераторы, чтобы их поля прикрывали машину?
Билли покачал головой.
– Нет. Судя по всему, эту машину использовали только в стабильных областях.
Пейзаж снаружи начал ломаться. Большие дыры серой пустоты возникали на гладкой поверхности равнины. Билли посмотрел в узкое боковое окно. Потом повернулся к Менестрелю.
– Может, бросим машину и пойдем пешком?
– Нет, поедем, пока она не развалится. Включи-ка свой генератор.
Дорогу постепенно захватывало все больше участков пустоты. Окружающая равнина почти исчезла. Вскоре они ехали по испорченной дороге посреди ничто. Менестрель круто поворачивал то в одну, то в другую сторону, удерживая машину от соприкосновения с пустотой. Какое-то время ему это удавалось. Вдруг передние колеса попали в круглую дыру в дороге, примерно метр в диаметре. Они задымились, расщепились и исчезли. Нос машины врезался в дорогу с металлическим скрежетом.
Менестрель полностью потерял контроль над машиной. Она пролетела по дороге примерно пятьдесят метров и врезалась в большой участок дезорганизованной материи. Добрая треть корпуса исчезла. То, что осталось, рассыпалось на части. Билли обнаружил, что скользит по дороге на секции рамы. Он столкнулся с другим отвалившимся куском, который тоже рассыпался. Билли врезался в поверхность дороги. Он ушибся, но только и всего: его полностью защищало поле ПСГ.
Он поднялся и осмотрелся. Менестрель растянулся недалеко впереди. Пока Билли шел к нему, поднялся. Видимо, он также избежал серьезных повреждений. Мрачно посмотрел на обломки машины.
– Полагаю, ей пришел конец.
– Теперь пойдем пешком?
– Если у тебя нет мыслей получше.
– У нас нет еды, нет воды и нет денег. Можем сдаваться прямо сейчас.
Несмотря на пессимистичное настроение, Менестрель пошел вперед. Билли поплелся следом.
Он чувствовал, как накатывает печальное опустошение, которое он всегда испытывал, оказавшись в ничто. Ощущение времени исчезло. Он попытался зацепиться за реальность, поддерживая разговор. Это была непростая задача. Менестрель пришел в унынье и не желал разговаривать.
– Как думаешь, сколько нам идти по этой дороге?
Менестрель хрюкнул.
– Пока не дойдем до конца.
– А что на другом конце?
– Надеюсь, другая дорога. Если я прав, она приведет нас в Лидзь.
– И долго идти?
Проводник мрачно посмотрел на него.
– Ты разве не знаешь, что в ничто время и расстояние ни чёрта не значат?
– Но я…
– Но что?
– Ничего. Я не знаю и не понимаю этих дорог.
– А кто тебя просит их понимать?
– Я хочу сказать, что они осмысленно направлены, как бы ведут из одного места в другое. И они прямые. Если у дороги есть длина, то человек может ее измерить.
– Кто тебе это сказал?
– Это понятно, если рассудить здраво.
– И что же подсказывает здравый смысл?
– Я полагаю, я думаю…
Менестрель сурово посмотрел на него.
– И часто с тобой случаются приступы тяжелой задумчивости? Я тебя не очень понимаю.
– И не понимай. Просто прими. Не считай, что ты всему в этом мире можешь дать объяснение, все точно установить. От этого только запутаешься, – Билли сдвинул шляпу и почесал голову. – Эти дороги, как мне кажется, выглядят слишком прямо.
Малыш Менестрель фыркнул.
– Это не более чем «кажется», особенно в ничто.
– Да, но…
Проводник глубоко вздохнул.
– Просто иди вперед.
К сказанному нечего было добавить. Они шли в тишине, каждый погруженный в собственные мысли. Билли полностью потерял представление о времени. Он обнаружил, что невозможно определить, давно ли они находятся в пути. Порой казалось, что прошло несколько мгновений. Порой – несколько дней.
Его представление о пространстве как-то странно изменилось. Менестрель оказывался прямо позади него, а в следующее мгновение их разделяло широкое пространство.
Порой казалось, что проще идти, уставившись в дорогу. Но, как выяснилось, и это не вполне выручало. Билли понял, что на самом деле тревогу нагоняют дыры ничто, словно оспины разбросанные по поверхности дороги. Неожиданно он наступил на одну из них, и поле его генератора превратило дыру в твердую поверхность. Билли начинал ненавидеть это угнетающее путешествие.
Но едва Билли со всей безнадежностью ощутил, что они оказались в ловушке искривленного пространства, и обречены на вечные скитания по пустынной, исчезающей дороге, как Малыш Менестрель сжал его плечо.
– Мы пришли куда-то.
Билли посмотрел вверх. Там, на высоте тридцати метров от них, шла другая, более широкая и надежная дорога, пересекавшая их путь почти под прямым углом, подобно широкому мосту. Не было никакой возможности подняться на нее. Билли хмуро уставился на Малыша Менестреля.
– Это лишь еще одна дорога. Даже если она и висит в воздухе.
– Ну да. Но посмотри, что на ней. Билли посмотрел снова. По этой странной магистрали, насколько мог увидеть глаз, лениво катился поток людей.
– Кто это?
– Полагаю, беженцы из Лидзи. По крайней мере, это люди.
Билли все еще не проявлял энтузиазма.
– И?
– Там, где люди, есть возможность выжить.
Билли с сомнением посмотрел на пустое пространство между двумя дорогами.
– А мы сможем туда подняться?
Менестрель ухмыльнулся. Впервые с того момента, как они покинули Фелд.
– Конечно. Без проблем.
16
А. А. Катто, кипя опасным возбуждением, обходила свой подземный бункер. Она надела отлично пошитую черную форму в добавление к длинной юбке и блестящим сапогам для верховой езды. Сочетание нервного возбуждения и наркотиков заставляло ее мерить шагами гулкие коридоры подземного укрытия. Нэнси и свита подручных изо всех сил пытались поспеть за ее быстрой нервной походкой. Сверкая расшитым золотом кожаным костюмом, позади ковылял дубль Пресли.
Нэнси немного удивило, что Пресли еще рядом. Прежде А. А. Катто разбиралась со своими игрушками в ускоренном темпе. Обычно они не жили больше одной ночи, и Нэнси начинала все больше опасаться того, что придет время, когда и она может стать жертвой смертоносных понятий А. А. Катто о наслаждении.
Факт существования копии Пресли по многим причинам успокаивал Нэнси. Она чувствовала, что пока он здесь, ей не придется играть главную роль в полных садизма любовных играх А. А. Катто.
По причинам, известным только ей, А. А. Катто решила сделать копию Пресли своего рода домашним зверьком. Она обращалась с ним с грубоватой нежностью и позволила ему ходить практически по всему бункеру. Несколько дней он бродил, путался под ногами у советников, испытывая наслаждение от игры со сверкающей аппаратурой, нажатия кнопок и наблюдения за светящимися предметами.
В конце концов, Нэнси решила, что он слишком увлекся игрой с аппаратурой, и необходимо предупредить его об опасности. Ведь если из-за его случайной оплошности в планах А. А. Катто по завоеванию мира изменится хоть малейшая деталь, то она перестанет считать его очаровательной игрушкой, и он умрет в мучениях.
Пресли очень нелюбезно отреагировал на предупреждение. Тем не менее, прекратил забавляться с панелями управления в командном центре. Теперь он постоянно тащился позади А. А. Катто и становился все более и более угрюмым. По мнению Нэнси, его дни уже были сочтены.