Проталкиваясь в дверь, Кейс спиной чувствовал, что они смотрят ему вслед.
— Вот же сука, — сказал Кейс, глядя, как небо над Сигой приобретало розовый оттенок. Голограммы Нинсеи, подобно ночным призракам, одна за другой исчезали перед наступающим рассветом, а неоновые вывески погасли уже почти все. Кейс отхлебнул из пластмассового стаканчика крепкий черный кофе, купленный у уличного торговца, и вновь посмотрел на восходящее солнце.
— Улетай — ка ты отсюда, милочка. Город вроде этого — для тех, кто предпочитает катиться по наклонной.
На самом деле все было гораздо сложнее, и едва ли стоило переживать по поводу ее предательства. Просто Линде был нужен билет домой, а содержимое памяти его «Хитачи» обеспечит ей необходимую сумму, если, конечно, она найдет покупателя. А как ловко она обошлась с пятидесяткой: ведь она чуть было ее не вернула — наверняка уже зная, что вскоре обчистит его до нитки.
Когда Кейс вышел из лифта «Дешевого отеля», за столом сидел все тот же мальчуган. Правда, уже с другим учебником.
— Эй, приятель, — крикнул ему Кейс, — можешь ничего не рассказывать. Я уже все знаю. Приходила хорошенькая дама и сказала, что я дал ей свой ключ. И предложила неплохие чаевые, скажем, пятьдесят новых?
Мальчик оторвался от книги и оторопело на него уставился.
— Женщина, — сказал Кейс и провел по лбу мальчишки большим пальцем. — Белая. — Он широко улыбнулся. Мальчишка заулыбался в ответ и закивал головой.
— Спасибо, задница, — бросил Кейс и направился к лестнице.
Замок долго не хотел открываться. «Наверное, испортила, когда вскрывала, — подумал Кейс. — Начинающая». Сам — то он отлично знал, где взять «черный ящик», при помощи которого можно было открыть в «Дешевом отеле» любую дверь. Когда он наконец забрался внутрь, вспыхнули лампы.
— Ну — ка, дружок, не дергайся, закрой люк, только очень медленно. Та штука, которую ты взял у официанта, еще с тобой?
Опираясь спиной о стену, в дальнем конце гроба сидела незнакомка. Она целилась в него из игольника, держа его, для верности, обеими руками и положив запястья на согнутые колени. Ствол, похожий на головку перечницы, глядел ему прямо в лицо.
— Это ты буйствовала там, в аркаде? — Кейс закрыл люк. — А где Линда?
— Закрой дверь на задвижку.
Кейс повиновался.
— Линда? Это твоя девушка?
Он кивнул.
— Уехала. Прихватила с собой твою «хитачи». Очень нервный ребенок. Так как насчет пушки?
На девушке были зеркальные очки. И вся она была в черном, и каблуки черных ботинок глубоко вдавливались в темперлон.
— Я вернул его Шину и забрал залог. И патроны вернул, за полцены. Тебе что нужно, деньги?
— Нет.
— Тогда, может, сухой лед? Это все, что у меня осталось.
— Слушай, что сегодня с тобой происходит? Зачем ты устроил скандал в аркаде? В результате за мной увязался охранник с нунчаками, пришлось его резать.
— Линда сказала, что ты хочешь меня убить.
— Линда? Да я ее сегодня в первый раз увидела — здесь, в твоем гробу.
— Разве ты работаешь не на Уэйджа?
Девушка покачала головой. Кейс только сейчас заметил, что свои так называемые «очки», плотно закрывающие глазные впадины, она надела явно не без помощи умелого хирурга. Серебристые линзы, казалось, вросли в бледное лицо, обрамленное шапкой темных, небрежно подстриженных волос. Тонкие белые пальцы с бордовым маникюром сжимали игольник. Ногти, похоже, были искусственные.
— Ты, Кейс, сидишь в глубокой заднице. Я больше не собираюсь прятаться, так что вмонтируй меня, пожалуйста, в свою картину мира.
— Так что же вам от меня нужно, леди? — Кейс оперся спиной на люк.
— Ты. Одно живое тело — и при нем мозги, которые кое — как еще фурычат. Молли, Кейс. Меня зовут Молли. Я отведу тебя к человеку, на которого работаю. Он хочет с тобой поговорить. Просто поговорить. Никто не собирается делать тебе больно.
— Что ж, это хорошо.
— Правда, вот я иногда делаю людям больно. Так уж я устроена.
На девушке были обтягивающие джинсы из замши и просторная черная куртка из какого — то матового материала, который, казалось, полностью поглощал свет.
— Если я спрячу этот самострел, ты не будешь создавать мне трудностей, Кейс? Ты не похож на человека, который любит глупый риск.
— Да что ты, не беспокойся, я буду паинькой, никаких проблем.
— Ну, что ж, прекрасно. — Игольник исчез под черной курткой. — Потому что, если ты попытаешься со мной выкобениваться, это будет самый глупый поступок в твоей глупой жизни.