Я не отвечаю и смотрю на неизвестную тут реку. За ней — тополиная роща, и плавный подъём к степи. Где-то там, наверху, будет сарматский курган. Здорово пограбленный ещё в древности, но сохранивший в себе десяток бусин, разбитое зеркальце и ухочистку. Место моих первых раскопок. Правда, некоторые деревья одинаковые, а журчание воды настолько идеальное, что хочется отлить в реку. Излишне идеальное. Никаких тебе мышей, никаких сольпуг обыкновенных. Вряд ли вверх по течению будет размытое казацкое кладбище и зелёные кости.
— Сидящий в глубине сознания идеал?
— Он самый. Мои братья всегда говорят об этом в проповедях, но для веры иногда нужно показать лично.
— И ради этого люди готовы на всё? — и не только люди, если уж о том говорить. Ада бы много чего отдала за это посещение — если бы чип с ней не вытащили перед допросом.
— Готовы. Если ты назовёшь имя и заказчика, то останешься тут. Даже отключать не станем. Альтернатива тебе не понравится, сразу предупреждаю.
Я покачиваю головой. Не то чтоб прям сомневался в выборе — но небольшая передышка не помешает.
— На ад, чистилище и рай уже посмотрел. Теперь, милсдарь Белькаллин, любопытно посмотреть на альтернативу.
— Я этого ожидал. Но всё равно разочарован. Гератий, отключай нас. Пора начинать по старинке.
Тьма накатывает на опушку резко и частями. Словно кто-то отключает свет. Последнее «выключение» — и открываю глаза уже связанным, на кресле Эгрегора. Служаки отводят монитор подальше от моих глаз, и помогают с одеждой кафолику. А кто-то уже тащит нечто бряцающее на
— Халат?
— Несомненно. И беруши, пожалуйста. Кричать будет уже на иглах, но кто знает, сколько продержится наш Адриан.
— Вы думаете, будет и второй этап?
— Не сомневаюсь. Так что тащите напильники, скальпели и остальное дерьмо.
Тащат иглы и молоток, поглядывая на меня. Видимо, будут загонять под ногти. Потом, на всякий случай, остальную радость жизни — клещи и напильники для зубов, кастеты, шокеры, скальпели, зажимы. Что ж, как веревочке не виться, всё равно конец настанет. Холодное касание антисептика, пальцы в тисках. Удар. Белькаллин не врёт — боль настолько острая, что вся решимость уходит куда-то в трубу.
— К какой фамилии ты принадлежишь? Что скрывается в твоей нейре, Адриан? Говори, и это прекратится, ты будешь прощён! Где ты прочитал о невмах, которые начертил себе? Что? Что ты шепчешь?
— …и не введи нас в искушение. Но избавь нас от лукавого.
Старая молитва старого мира. Мира, где нет обезумевших нейросетей и не менее безумной пародии на пастыря. Но она мне неожиданно даёт новые силы — и вместо того, чтобы распластаться пластом, я плюю в лицо Белькаллину. Этот, последний жест окончательно срезает с него маску благопристойности. Он впечатывает мне в ухо кулак и начинает орать. Словно у него сидел в нейре демон, а не у меня.
— Ты расскажешь. И тебе никакие старые молитвы не помогут, потому что в этой комнате проводник между сетью и Порайском — только я!
Вежливо улыбаюсь. Мне хочется выдать очередную пустую остроту, но нашу в высшей степени приятную беседу прерывают. Третий мужчина заходит в комнату. Его «крестьянский» ферязь кое-где слегка подпален лазерными разрядами, вымазан потеками дешевой, пустой каши и порван. Вот только массивные золотые украшения, осанка и (главное) горделивый взгляд вкупе с ледяным спокойствием создают ему куда более пугающий образ, чем фанатизм и обилие амулетов Каллиника.
— Я же просил никого не пускать, — огрызается Анастас, но пришелец даже не ведёт бровью.
— Мне неловко прерывать вашу беседу, господари. Но вынужден вас попросить выйти вон.
— То есть?
— То есть к чёрту, господари.
— А ты не охренел, часом?
— О нет, — смеётся «точно Уар» и задирает рукав. На нём затеняя остальные источники света мягким золотым светом разгорается электротатуировка, заставляющая моих мучителей заткнуться. — Охренели вы, отродье Каллиников.
«Отродье Каллиников» лишь благовейно взирает на «иерусалимский крест», огненным золотом слепящий им глаза.
Глава 23. Κρυπτός
в которой Комнин делает предложение, Адриан удивлён, а Каллиники получают хороший совет
Арки Скоморошего шпиля. Палаты мирского ордена.
Ради такого я даже поднял гудящую голову и пригляделся к гостю. Кавалерия прибыла, но цвет мундиров оказался иным? Как там было? «Первосоздатель не с нами, потому что он ненавидит идиотов»? Но нет, действительно — крест Комнинов и какая-то фигурка… ага, знак куропалата. «Внутренняя безопасность» Комнинов. Они, наверное, должны меня вытащить. Надеюсь.