Вокруг меня плывут потускневшие мозаики на панельных стенах, скрытые баннерами и некогда добавленными грубыми блоками какой-то аппаратуры — не то кондиционеры, не то неизвестные мне механизмы. Небо? Скрыто монументальным сводом, только где-то вдалеке за арками виден серовато-голубой оттенок. Словно весь жилой район притаился в тени гигантской башни вроде Эйфелевой. Такое любят фантастические художники, но вот конкретного имени или аналогии в одной из куч прочитанных книг вспомнить не мог.
Язык? Вроде бы русский. И на том спасибо. Одежда — смесь привычной мне европейской и чего-то лубочного, с налётом стереотипности и тяжёлой торжественности. Без лишних объёмов, но с неуловимым намёком чего-то знакомого, видимого раньше. Я её не могу узнать, хотя в голове и всплывают малознакомые слова вроде «ферязи» и «запоны». Накатывает лёгкое чувство сожаления, что ушёл по тематике от Византии и Древней Руси в скандинавистику.
Что ж, для начала примем за данность — вокруг киберпанковская не то Византия, не то Древняя Русь. Точно — реальная. Слишком много запахов, от человеческого пота до тяжелых духов. Слишком много деталей: играющие невесть во что дети, коробейники с какими-то ватрушками и хмурые дружинники с самыми настоящими бердышами, словно сошедшими с иллюстраций к учебнику. Вот только светящиеся символы на лезвии настораживали. Я пытаюсь к ним приглядеться — и весьма зря.
— С дороги! — возвещает патрульный, надвигаясь на меня. Я понимаю, что оказался слишком близко (вижу даже маленький значок птицы на униформе), но непривычное чувство страха заставляет замешкаться.
— Смотри куда прёшь, — шипит второй, отпихивая меня с их пути. — Развелось, б… торчков, некуда сапог поставить!
— Сам смотри, — негромко ворчу в ответ. Чувство страха, пришедшее из каких-то подкорков памяти — явно не лучший подарок от Адриана.
К постаменту статуи какого-то весёлого старца прилеплено с пару десятков листков, явно веселящих всех, собравшихся вокруг. Я даже замедляю шаг перед ней, но очередной укол боли под челюстью напоминает — вообще-то преступник и надо валить подальше. Это явно не зубная боль. Но что? Сигнал вызова? Старая рана? Сбой импланта? Имплант… а ведь у меня есть кое-что, скрытое в нём!
— Эй, дамочка, ты ещё тут? — негромко осведомляюсь я.
— Как невежливо… — в ушах слышу приглушённое фырчание, скорее лисье, нежели человеческое. Короткие помехи в глазах — и передо мной прямо из воздуха материализуется привычная женская фигура, закованная в доспехи — Тут я.
— Помочь не хочешь? Как-никак, в одной лодке плывём.
— Моя помощь весьма дорога, и у неё есть своя цена, дорогой, — мурлычет демоница.
— Даю расценки: я либо подхожу к патрулю, каюсь…
— … и получаешь лазерный болт в голову, — саркастично комментирует Ада.
— …или не подхожу. Выбор за тобой.
— Что ж… в тебе слишком много горячности, милый. Я чувствую отсвет многих знаний и многих эмоций… зачем же тебе моя помощь? Неужели хочется ещё чуть-чуть?
— Можно и так сказать, — дипломатично отвечаю, стараясь игнорировать раздражение от подначек демоницы. — Где я? В каком времени?
— В реальности. Уж это небо от родного я отличу, — усмехается девушка, проверяя металлические ногти. — А время… будто ты сам не знаешь, мм?
Я не отвечаю. Не очень хочется палиться перед демонической сущностью прям сразу. Хоть она и расколола меня в первом же полноценном разговоре.
— Что ж, курьер с инфодемоном в «ракушке». Могу посоветовать тебе несколько вещей. Первое — держаться подальше от церковников. Я расстроюсь, если мой милый носитель попадёт в руки к злейшим врагам. Второе — не ссорься с Великими домами, какими бы жалкими не казались высокородные. Бояре злопамятны и могут хорошо попортить твою оболочку. Третье — как можно скорее покинь правый берег города. На левом мы слишком громко повеселились, и скоро тут начнётся облава.
Мудрые советы. Правда, меня коробит обращение «мы». Нет никакого «мы», только я да информационный паразит в моём импланте, который…
— Кто ты?
— Твоя попутчица на неопределённое время.
— Не очень содержательно.
— Какой вопрос — такой и ответ, — пожимает плечом Ада.
— Что за субчик был с нами в Пургатории?
Демоница заливисто, искренне смеётся, а уши закладывает мне. Кое-кто из людей вокруг морщится и стучит по челюсти, словно у них что-то заболело или засбоило. А мне остаётся надеяться, что смех собеседницы не привлечёт внимания местных церковников.