Брат хлопает меня по плечу, и не успеваю изобразить смущение, как вижу — брат заметно напрягся. К нему откуда-то сбоку даже не подходит, а подползает мужичок при шубе (как он её носит-то в такую жару?) и высокой, «горлатной» шапке. Немедленно тяну руку к мечу, но Фёдор почти неуловимым жестом даёт знать: всё в порядке. Мы плавно останавливаемся, словно хотим насладиться красотой очередной мозаики. А «шуба» тем временем подходит в упор.
— Фёдор Иоаннович? — склоняет лысину мужик, снимая шапку. Голос — негромкий, растекающийся салом по шкворчащей сковороде. Льстивый. Отвратительный голос для человека его положения.
— Не уверен, — протягивает брат, — что вы обратились по адресу.
— Слухи расходятся, как круги по воде, милсдарь. — Боярин выпрямляется и водружает обратно шапку. И как она только держится на его лысине? — Прошу прощения, что не оказал вам всех нужных почестей, и что нарушил вашу тайну пребывания. Но моё дело крайне важно для стабильности всего Нижнедонска.
— Будете очень любезны, Ворлат, если не займёте много моего времени, — сдаётся Фёдор.
— Мне нужно кое-что рассказать вашему старшему брату. Кое-что, не терпящее отлагательств.
— Тогда лучше обратиться к церковникам. Они большие мастера по проведению церемоний венчания и отпевания.
— Хаха, милсдарь шутник! — заливается боярин хихиканием, но затыкается, словно кто-то над ухом щёлкнул пальцем. — Нет, Константин должен узнать кое-что.
Боярин переводит маслянистые глазки с меня на брата и обратно. Его взгляд — мелкий, словно степной ручей, и в нём прекрасно читается тень непонимания, смешанная с недоверием. Боится сказать лишнего в присутствии чужих ушей — и не понимает, кто ж сопровождает анонимного Комнина на самую верхушку шпиля. Благо, что лицо кирпичом я умею делать не хуже брата.
— Это свой человек, — подмигивает Фёдор и я напускаю себя потребный вид, вставая на караул. Лихой и слегка придурковатый, дабы своим видом начальство не смущать. — Я так понимаю, вы арендовали палату неподалёку?
Следующие пятнадцать минут проходят очень глупо. Ворлат крупным шепотком сдаёт крупных мздоимцев и пару изменников всея Нижнедонска (подозреваю — конкурентов). Параллельно намекает на свою тяжёлую годину и малолетних дочерей, нуждающихся в приданном и хорошем женихе. Пусть даже не из Великих Родов — но и не каких-то захудалых (тут он бросает на меня выразительный взгляд) родов. Фёдор кивает и принимает один пергамент, другой, третий. После пятого боярин, наконец, пятится к выходу и мы покидаем чертог. Только чтоб увидеть небольшую толпу из таких же обормотов.
— Курррвы, — сквозь зубы шипит Фёдор, пока волны пытаются преодолеть свежевышедшее заграждение из дружинников. — Всё-таки сдали, Адри. Хочешь совет?
— У?
— Не переигрывай, с бравадой, а то запомнишься как юродивый. И уйди-ка покурить или похмурить местных красавиц. Не стоит тебя светить перед такой толпой. Кто-то из них наверняка раньше был в Золотом шпиле.
— А как же этикет ухаживаний и демонстрация гарбуза?
— В жопу этикет. — Фёдор шумно выдыхает ноздрями. — Но не в этот раз. Я вернусь максимум через сорок минут. Постарайся не ввязаться в неприятности за это время.
— Принято, атаман, — шучу я вполголоса и неторопливо отделяюсь от брата.
Лабиринт коридоров и галерей, наконец, выводит меня на здоровый балкон. Как и везде, покрытие из стали тут давно разворовали, но широкие поручни и серовато-голубые плиты содержатся в чистоте. С удовольствием бы закурил, вот только Адриан не оставил мне табачку. Остаётся только дышать свежим воздухом да осматривать Нижнедонск. В утренней дымке хорошо видны достопримечательности города. Блеск Золотого Шпиля, расположившегося аккурат в месте, где в оставленной реальности сурово торчал памятник Стачке 1902 года, собор Святых отцов, притаившийся чуть позади Птичьего Шпиля, а так же шпили Хитрово и Лаодикиев. Красота да и только. Но что, если каждый из шпилей несёт в себе скверну раскола?
Ну да ладно. Будет ещё время заняться политическими тонкостями. Я нахожу контакт мнемотехника и набираю сначала пару сообщений, затем — вызов. Ответа нет, но через какое-то время скрытый контакт сам вызывает меня. Видимо, осторожная блондинка выставила сторожевых бесов на случай попыток поиска её личности церковниками. Что ж, с учётом местных методов дознания — весьма предусмотрительно.
— И..
— Без имён, придурок!
— Ну хорошо, известная мне особа. Как ты там?
— Мне удалось замести следы. Но не рассчитывай на какую-нибудь помощь в ближайший месяц. Я слишком сильно засветилась. Мои песики иногда приносят обломки сообщений наших напыщенных друзей. Им очень интересно, кто тебе оказывал поддержку.