— О господи... Слышишь меня, Делорес?
— Да, Джим... Что случилось? Ты потерял их?
— Нет, Делорес. Они потеряли нас! Похоже, дамы и господа, они въехали в помещение метрополитена. Повторяю: черная «тойота», преследуемая отборными силами нью-йоркской полиции, только что въехала в помещение метрополитена...
Они мчались по 10-й авеню с такой скоростью, что весь корпус «тойоты» начал вибрировать. Потом Миа круто вырулил на какую-то боковую улицу, затем свернул налево, снеся ворота автостоянки. Томас вскрикнул, когда они промчались по густо усеянной припаркованными машинами площадке и протаранили высоченную проволочную изгородь. Она развалилась, и колючая проволока пробороздила капот и лобовое стекло. Затем настал момент невесомости, вид Гарлема куда-то подевался, послышался оглушительный удар, и вот они уже подпрыгивали между кучами гравия, поросшими сорняками, сложенными промышленными барабанами, громыхали по шпалам мимо серебристых вагонов, и Миа снова дернул машину влево, в черный квадратный проем в стене из спрессованного шлака...
«Тойота» выплясывала почище стреноженного необъезженного жеребца. Бледные фонари, расчертившие тьму перед ними, бесследно исчезали, как жемчужины в пропасти. Они были в метро! Всякий раз, как они врезались в стену, осколки стекол веером сыпались вокруг.
— Миа-Миа-Миа-Миа! — вопил Томас.
— Заткнись-заткнись-заткнись! — восклицал тот. — Дай подумать!
Совершенно неожиданно они промчались через станцию. Она распахнулась перед ними, как чудо, выложенное белой плиткой. Томас мельком заметил несколько изумленных лиц, разинувших рты в уныло желтоватом свете.
— Ты видел? — воскликнул Миа.
— Что видел?
— Да эту чертову станцию! Видел, как она называется?
— Нет...
— Черт! — Миа стал подпрыгивать на сиденье, изо всех сил лупя кулаком по баранке. — Накрылись! — Слезы отчаяния и разочарования блестели у него в глазах. — Накрылись так уж накрылись!
Затем Томас вспомнил.
— Стоп, — сказал он.
— Что?
— Останови эту чертову колымагу! Стой!
«Тойоту» стало швырять из стороны в сторону. Покореженный металл хрустел. Миа затормозил.
— Есть окно, — сказал Томас, дотягиваясь до заднего сиденья, чтобы отстегнуть сына. — Надо поторопиться!
Им повезло. Покореженная «тойота» осталась позади, фары вдребезги разлетелись, ударившись о стены туннеля. Сгорбившись, они ковыляли, перешагивая через закопченные шпалы, мимо запертых дверей служебных помещений. Так они добрались до следующей станции. Стараясь не моргать от безжизненного света, Томас и Миа с ребенком на руках вразвалочку прошли под камерами слежения вместе с другими выходящими пассажирами.
Поднявшись на поверхность Нью-Йорка, они приняли обычный для горожан целеустремленный вид.
Вконец запыхавшись, они укрылись в каком-то переулке рядом с вымершим клубом. Сирены вспарывали воздух со всех сторон. Миа прижал Фрэнки к груди, баюкая его и почесывая спину. Он с опаской следил за Томасом. Подобно ему, он внутренним взором видел их — кто бы они ни были, — видел, как они просматривают биометрические характеристики, используя различные критерии поиска, прокручивают пленки всех камер, окружающих выход из подземки, которым воспользовались беглецы, — три года назад на всех ветках метро была установлена усовершенствованная комплексная система безопасности.
Антитеррористические меры. Они прикололи мир булавкой, как бабочку.
Томас вытащил из внутреннего кармана карточку цвета слоновой кости и поднес к уху телефон, который дал ему Нейл.
— Мистер Гайдж, — сказал он, пораженный тем, как искаженно прозвучал его собственный голос — Это я. То...
— Ни слова больше! — оборвал его миллиардер. — Их сети узнают имена и даже общее содержание разговора так же легко, как голоса. И постарайтесь сохранять спокойствие. Они отслеживают даже вокальные модуляции. Они прокачают все, чтобы найти вас. Все.
— Я-я не понимаю.
— Думаю, что понимаете... В противном случае вы не стали бы использовать устройство, искажающее голос.
— Послушайте... Мистер Гайдж, то, что вы сказали...
— Я не нуждаюсь в подобного рода разоблачениях. Не теперь.
Мысль Томаса бешено заработала. «Что делать?..»
— Тогда зачем вы встали? Зачем смотрите экстренный выпуск «Новостей»?
Молчание.
— Послушайте, мистер Гайдж. Я не знаю, где он, но ско...
— Просто скажите, где вы, — прервал его хриплый голос — Я пришлю машину.
Томас назвал ему ближайший перекресток и описал заколоченный бар.
— Пожалуйста, поторопитесь, — добавил Томас.
Но линия уже отключилась.
Он присел на корточки в темноте, удивленный тем, что ему так уютно без света. Потом всхлипнул, подумав о том, что сказала Сэм меньше трех дней назад.
«Остались только мученики...»
— Тс-с, — шепнул Миа его сыну. — Тс-с, дружок.
И посмотрел на Томаса широко раскрытыми, испуганными глазами.
«Он понимает, что после этого все изменится, — догадался Томас. — Он знает, на что идет».
— Ты доверяешь этой жопе? — спросил Миа.
— Да, — почти сразу ответил Томас — В каком-то смысле он потерял больше, чем у меня есть.
Они услышали приближающийся звук мотора. В просвете мелькнула полицейская патрульная машина, вздымая за собой мусор, как опавшие листья.
— Я должен ему доверять, — запинаясь, произнес Томас.
Машина, черная, блестящая, с темными окнами, подъехала через несколько минут. Она остановилась у входа в переулок. Водитель, роскошно одетый азиат, вышел, не заглушая мотора, и удалился.
— Я поведу, — сказал Миа, приподнимая Фрэнки.
— Нет, — ответил Томас, — как только мы выедем за городскую черту, я выкину тебя из машины.
— Ты что, мать твою, шу...
— Не хочу спугнуть Нейла. Ты должен понять.
Миа кивнул, повыше усадил Фрэнки на плечо, и они пошли к машине вместе.
Нейл был прав. На то, чтобы все вычислить и организовать, нужно время. Тебе удастся проскользнуть незамеченным, пока ты не колеблешься. Они использовали телевизор Билла, чтобы проехать через полицейский заслон. Потом они вышвырнули его ради собственной безопасности. Кто знает, что еще удумают федералы?
То ли виной тому была звуконепроницаемость черного автомобиля, а может, дело было попросту в их адреналиновом истощении, но обманчивое чувство нормальности закралось в них, пока они выезжали из города. Небо на востоке просветлело. На дорогах появились ранние утренние автомобили. Мир вдруг снова показался упорядоченным и даже угодливым.
Томас поймал себя на мысли о кофе, хотя знал, что ужасы для него всего лишь начинаются.
— Надеюсь, отберут посимпатичнее, — пробормотал Миа, уставясь на другой берег темного Гудзона.
— Что посимпатичнее? — спросил Томас.
— Фотку... Рано или поздно они станут расклеивать фотографии меня и моих прошлых делишек.
Томас мельком взглянул на своего соседа номер один.
— А ты что думал? — фыркнул Миа. — Что в заголовке утренней «Пост» будет написано: «Психолог и его сосед похищают получившего черепную травму ребенка»? Скорее так: «Психолог и трансвестит», поверь мне.
— Я об этом даже и не подумал.
— Спорю на свои розовые трусики. Психологи? Всем известно, что психологам доверять нельзя. Нельзя доверять всем, кто действительно знает правила. Если ты их узнал, значит, можешь ими манипулировать. А трансвеститы... Начать с того, что они уже и так изгои. Они даже одеваться правильно не могут, я уж не говорю — засадить в нужную дырку.
Томас уставился на дорожное полотно, выхватываемое светом фар, на тянущиеся в обе стороны разделительные линии, думая о слове «правильно».
Люди — верующие механизмы. Легковерные и фанатичные. Они устроены так, что их можно легко и совершенно необратимо запрограммировать, превратив в шестеренки в огромной системе взаимосвязанных действий, без которых было бы невозможно общество. Откуда эволюция могла знать, что умный, но упрямый маленький человеческий мозг в конце концов разовьет науку и технологию, а те, в свою очередь, будут преобразовывать общество стремительными темпами, за которыми не угонится ни одно пособие пользователя?.. Что одни изобретут новые правила, позволяющие эксплуатировать более широкие области, в то время как другие будут цепляться за устаревшие и уже не соответствующие новым условиям правила пользования?