— Ну да, — уныло сказал Кери, — мы же суперкорпа. Заняли брошенную башню и радуемся.
— А ты много знаешь тех, кто сделал бы то же самое? Нет, я серьёзно? Много ли низовых корп имеют достаточно крепкие яйца, чтобы посмотреть на Средку сверху?
— Никогда о таком не слышал, — признался парень. — Считается, что низам на верхи не подняться. Может быть, мы действительно первые.
— Единственные, Кери, единственные! И это только начало.
— Я остался почти без инструментов и без моей лабы, — пригорюнился он. — Даже нота больше нет. Какой от меня теперь прок?
— Выждем немного и заберём. Краймам твои железки ни к чему, попинают и бросят. А пока — вот тебе.
Я подал Кери ноутбук Дмитрия, унесённый из убежища.
— Он под паролем, но вдруг ты сможешь разобраться? В крайнем случае, железо есть железо.
— О, крутейший нот, из самых свежих, — восхитился парень. — Кучу токов стоит.
— Не сомневаюсь. Займись, я в тебя верю!
На самом деле, нет. Ни секунды не верю, что пацан-самоучка вскроет ноут спеца по сетевой безопасности. Но это займёт Кери на какое-то время, отвлечёт от мыслей об отце.
***
Как заботливый прем, проверил, как разместилась моя корпа. Зоник торчит у панорамного окна.
— Прем, я вижу Средку сверху! Я могу выйти на балкон и плюнуть на неё!
— Можешь даже помочиться. Смотри только, чтобы ветра не было.
— Может быть, я так и сделаю. Это стоит вообще всего, чего угодно! Права была Шонька, ты крутой!
— Наслаждайся. Но когда будешь ссать на Средку, не забудь посмотреть верх.
— Это ты к чему прем?
— Это не самая высокая башня. Нам есть куда стремиться.
— Ха, я знал, что ты этим не ограничишься, прем! Не забудь меня позвать, когда начнётся веселье!
***
Ледик валяется на широченной кровати и пялится на встроенный в стену спального модуля экран.
— Как настроение, дро? — спрашиваю я.
— Ну… Такое. Видео тут, правда, в разы круче, чем у нас. Даже порнуха как-то интереснее. И картинка отпад, объёмная.
— Доволен?
— Да не особо, — признался он. — Это же не наше. За это же спросят.
— Спросят — ответим, — сказал я твёрдо. — А может, и сами спросим, есть о чём.
— Так-то оно так, но…
— В чем твоя проблема, боец?
— Ну, прем, не обижайся, но я ведь из-за Шоньки с тобой пошёл. Не то, чтобы жалею, но она теперь только о тебе и говорит.
— А раньше — о тебе?
— Не, она и раньше на меня внимания не обращала, — признал Ледик.
— Значит, ты ничего не потерял. А приобрёл. Посмотри: одет как пижон со Средки, валяешься на кровати размером с твой старый модуль, смотришь видео в крутейшем качестве с голопроекцией. Раз порно тут отличное, придумаешь, как себя утешить. А когда выйдем из подполья, то парню из такой крутой корпы девки будут сами на член прыгать, вот увидишь.
— Правда?
— Я тебя уверяю. Будешь отгонять ещё: «Кыш, кыш, проклятые! Сил моих больше нет!»
— Брешешь, прем, — засмеялся он, — но как завлекательно! Ладно, убедил, всё не так уж и плохо.
— Все просто зашибись, Ледик, — сказал я проникновенно, — а будет ещё лучше!
***
Дженадин раскладывает своих шитых зайцев, или что там у неё. Если в модуле кондоминиума они занимали почти всю кровать, то на здешнем ложе просто теряются.
— Как самочувствие?
— Хорошо, прем. Я совсем здорова, спасибо тебе.
Теперь у меня есть фонендоскоп, и я слушаю лёгкие, поворачивая перед собой её небогатый топлес.
— Дыши! Глубже! А теперь вдохни и задержи дыхание…
Она послушно делает, что я говорю.
— Поздравляю, никаких хрипов. Но в следующий раз, как только простудишься, бегом ко мне, не доводи до пневмонии.
— К Лирке пойдёшь? — спрашивает она неожиданно.
— Не понял вопроса, — озадачился я.
— Я перед тобой стою чуть не голышом, а ты на мою грудь даже глаз не скосил. Там, конечно, не то чтобы есть чему удивиться, но раньше тебе хватало. Значит, слушаешь ты меня, а думаешь — про неё.
— Дженадин…
— Не надо. Я всё понимаю, запал ― значит, запал. Но зря ты, ей-богу. Она не плохая, Лирка-то, даже хорошая. Но не умеет быть счастливой. Себе не разрешит, и тебя заодно обломает. Ты ей нравишься, но от этого только хуже. Она… Не знаю, как сказать. Настроена на боль, что ли?
— Это как?
— Ну вот, ты ей нравишься, она тебе нравится. Ты нормальный парень, не обидишь, всегда поддержишь, за сестрой присмотришь. Будешь терпеть её истерики, оберегать и изо всех сил стараться не сделать ей больно. Так?
— Допустим, — согласился я. — И что?
— Казалось бы, самое то вам сойтись. Но вот засада, она так не может. Если бы ты её оскорбил, избил, унизил, издевался, она бы за тобой таскалась хвостиком, в глазки заглядывала, делала всё, что ты скажешь, и даже больше. Ненавидела бы тебя и себя, презирала, мучилась, резалась, но снова и снова возвращалась, чтобы было, за что презирать себя дальше.
— Мне кажется, Дженадин, ты преувеличиваешь.
— Нет, я это видела уже. Ей отношения нужны только для того, чтобы себе больно делать. Не знаю, за что она так себя невзлюбила, но ведь и тебе от неё достанется. Вымотает все нервы, но толку не будет, потому что ты не такой, какой ей надо.
— А какого ей надо?
— Ты не обижайся, я по-простому скажу. Если ты на неё рявкнешь: «А ну, штаны сняла бегом!» — она тут же снимет. А если будешь целовать и по головке гладить — нет, никогда. Но ты не рявкнешь, не твой стиль.
— Мда, — мрачно сказал я, — ну и психоз ты нарисовала.
— Иди уже к ней, — грустно сказала Дженадин, надевая майку. — Но лучше бы ты на Шоньку запал, честное слово. Она тоже сильно себе на уме, но хотя бы красивая.
***
— Оставь нас, Онь, — говорит Лирания сестре.
— Сходи к Нагме, посмотри, как она устроилась, — предлагаю я, и Онька уходит.
— Покажи живот, пожалуйста.
— Зажило, не волнуйся.
— Хочу убедиться. Препарат для меня новый, надо знать действие.
Лирания вздыхает, неохотно задирает майку с опоссумом.
— Повернись к свету…
Живот совершено гладкий, только если присмотреться, можно разглядеть тонкие белые чёрточки. Скорее всего, скоро и их не будет. Отличный регенератор, понятно, почему такой дорогой.
— Теперь ноги.
— Там то же самое.
— Тебе сложно?
— Просто не хочу.
— В чем проблема, Лира?
— В том, что я тебе нравлюсь.
— Это не значит, что я, увидев твоё бедро, озверею и накинусь с рычанием.
— Я не о том.
— Тогда объясни.
— Не хочу.
— Ну, не объясняй. Просто покажи ногу, я даже касаться её не буду.
— Чёрт с тобой.
Спустила штаны до колен, покрутила бёдрами:
— Доволен?
— Да, — кивнул я. — Зажило прекрасно. Как новенькая. Не будешь больше резаться?
— Не твоё дело. Могу одеваться или ты ещё на что-нибудь хочешь посмотреть?
— Перестань, Лирания. Я не давал тебе повода мне грубить.
— Да, прости, — успокоилась она внезапно. — Я не права. Меня иногда заносит.
— Я заметил.
— Слушай, а хочешь, я тебе сыграю?
— Хочу конечно. Не зря же я за твой комбик пострадал.
Лирания взяла с кровати гитару, щёлкнула выключателем на усилителе, потрогала струны. Гитара отозвалась. Взяла пару простых аккордов, прошлась перебором, а потом заиграла — негромко, без экспрессии, так обычно играют на акустике. Мелодия несложная, незнакомая, играет девушка технично. Запела хрипловатым негромким голосом:
Убей меня,Но не очень сильно.Убей меня,Но не очень больно.Убей меня,Это не будет насилием,Убей меня —Я умру довольной!
У меня во ртуКровь становится пресной.Я знаю,Что мы все там будем,Пускай тебеЭто неинтересно.Но я видела,Как умирают люди.