— Интересно, как там мама? — зевает она, успокаиваясь.
— Скучаешь?
— Агась. Но не очень сильно. Мне даже немножко стыдно от этого. В книжках дети всегда так страдают, если остаются без мамы. Рыдают без перерыва. А я чота нет. Я думаю, ей хорошо.
— Она тебя любит.
— Я знаю. Я вовсе не думаю, что она меня бросила, что разлюбила, потому что я плохая девочка и прочие книжные глупости.
— Конечно, нет, ерунда какая. Ты самая лучшая на свете девочка!
— Лучше Оньки?
— Раза в полтора, минимум. По крайне мере по росту.
— То-то же! А то уйдёшь к Лирке, усестришь Оньку, а меня забудешь! Вот тогда я точно буду все время рыдать, как в книжке.
— Если все время рыдать, то будет нечем писать.
— Ты всегда шутишь. А я серьёзно.
— Извини, козявица. И нет, не уйду я к Лирке.
— Это хорошо. Она вся как надколотый стакан. Если из такого пить, то губы порежешь, а если взять в руки, то лопнет и кипятком ошпарит.
Удивительно, как она верно всё понимает в свои примерно двенадцать. Я и сам это вижу, но толку с этого видения…
— Знаешь, пап, — Нагма повернула голову, прижалась подбородком к моему плечу и щекотно шепчет в самое ухо, — когда мама уехала, мне было грустно. И всё равно это были обалденнейшие два года. Ты, я, море, школа, рисунки, мультики, мороженое… Аллах смотрел моими глазами и радовался.
— Мне тоже понравилось, колбаса. Ты думаешь, она вернётся?
— Агась. Не сейчас, но однажды. Ты её не прогонишь?
— Знаешь, стрекоза, давай обсудим тогда, когда это случится. А сейчас спи, потому что скоро утро уже.
— Ладно. Но когда она вернётся, помни, ты мой!
— Твой, твой. Спи уже.
Нагма довольно муркнула, потёрлась о моё плечо щекой и вскоре засопела ровно и спокойно. Уснула.
Когда через годик-другой она достигнет возраста отделения, мне будет не хватать этого безграничного доверия и любви.
Глава 12. Give peace a chance
— Как дела, Кери?
— Не очень, прем, — вздыхает тот. — Пока отец был жив, я всё время на него злился: бубнит, пилит, заставляет учиться, постоянно читает нотации, а сам пьёт и запустил себя. А теперь понимаю, что он обо мне заботился, как умел, и ему единственному было не наплевать. Начинаю осознавать, что остался совсем один.
— Ты не один, дро. У тебя теперь есть корпа. И нам на тебя не плевать.
— Ну да, — ответил он уныло. — Но чувствую себя таким говном…
— Нормальное состояние хорошего человека, — кивнул я. — Слушай, дельце к тебе есть небольшое. Можешь моей сестрёнке зарядку для планшета придумать? Штатную я не знаю, куда всунуть.
— А какое у него питание?
— Двести двадцать вольт, переменка, пятьдесят герц.
— Знать бы ещё, что эти герцы с вольтами значат…
— Ну, переменный ток — синусоида, так? Герцы — её частота. Пятьдесят раз в секунду плюс на минус и обратно.
— А, понял.
— С вольтами хуже. Это напряжение, то есть её амплитуда, но как её выразить в абсолютных величинах, у меня идей нет.
— Ладно, я подумаю. Можно было бы какой-то преобразователь собрать, но у меня не из чего и нечем.
— Не горит. Вернёмся ещё в твою лабу, всё заберём. А с этим что? — Кери как раз возится с ноутбуком Дмитрия.
— Пока ничего. Это нашенский нот, но он закрыт хорошо, я прямо не знаю, как подобраться. Всегда можно разобрать и заменить модуль памяти, тогда он будет как новый, пароль не понадобится. Но модуля у меня нет, так что поковыряюсь пока. Попробую воткнуться в местную сеть и через коммуникатор потыкаться в порты. Я не очень много об этом знаю, к сожалению.
— В любом случае, это больше, чем знаю я. Кстати, у меня к тебе ещё несколько вопросов общего характера. Есть время?
— Чего у меня теперь дофига, так это времени, — вздохнул Кери. — В школу я в ближайшее время вряд ли вернусь… Спрашивай.
— Вот, к примеру, кланы. Они тащат всякий технический шмурдяк с окраин, допустим. Но кому?
— В смысле? — удивился Кери. — На рынок же. Ты же был на рынке.
— Именно что был. Шмурдяк видел. Но знаешь, чего я там не видел?
— Чего?
— Покупателей. Бродит десяток нищих самодельщиков типа тебя. И это логично — откуда у низовых деньги? Разве что тоже что-то сопрут или на дышку сменяют. Это не тот объём, на который можно прокормить клан. На это даже пеглю не прокормишь. А у этих ребят машины и мотоциклы, голодающими они тоже не выглядят. Значит, есть сбыт. И куда он идёт?
— Э… — озадачился Кери. — А не знаю. Не думал об этом.
— Идём дальше. Тебя нанимали выносить из пустующих кондоминиумов электронику. На рынке её почти нет, и это, опять же, логично, кому она нужна, кроме таких же фанатов? Игры на видеостенах, кино и новости там же, программированием тут никто не балуется. Куда пошла твоя добыча?
— Меня нанимала корпа, ей и сдавал.
— И что она делала с ней дальше?
— Э… Без понятия. У этих ребят лучше не спрашивать.
— Следующий момент как раз корпы. Для чего они?
— В смысле? Ну, всякий крайм…
— Какой? Вот смотри, я теперь прем. У меня есть корпа. Маленькая, но дружная. Я хочу заняться, как ты выразился, «всяким краймом». Что ты мне посоветуешь?
— Ну… Э…
— Грабить? Некого. У низовых нет токов и нет того, что можно отжать и обменять на них. У отмотавших арендников есть счета, но они личные, эти деньги невозможно забрать. Они и так прогуляют всё на Средке, и тамошнему бизнесу не нужны конкуренты снизу. Может быть, есть какие-то способы с них что-то поиметь, но это слёзы, ни о чём. Не так уж много, на самом деле, приносит та аренда. У вершков ничего не отожмёшь, они сидят в башне под охраной.
— Ну, когда ты так говоришь…— сомневается Кери.
— Идём дальше. Воровать? Опять же нечего, по вышеизложенной причине. Обносить кондоминиумы на встроенную технику — возвращает нас к вопросу сбыта. Торговать нелегальным товаром? С кем? Денег же ни у кого нет! Кроме того, все потребности закрывает Средка.
— Не все, — помотал головой Кери. — Есть то, что там запрещено.
— И что это?
— Тяжёлая наркота, вызывающая зависимость и ухудшающая физическое здоровье. Бордели, где работают не арендные. Ринги, где бьются не арендные. Бои насмерть. Видео всего этого. Медицинские препараты и инструменты очень строго. Медицинская практика — самоубийственно. Вычислительная электроника больше определённой производительности (например, этот нот разогнанный, он уже немного крайм). Обучающие материалы и инструкции, не входящие в школьную и институтскую программу тоже очень строго.
— Ага, значит, теневая экономика таки есть, — сделал вывод я. — И как ты оцениваешь объём этого рынка?
— Не знаю, — сказал Кери. — Но вряд ли большой. Извращенцев, которым надо мучить неарендных, или тех, кому нравится смотреть на смертельные бои, не так чтобы много, я думаю. Большинство устраивают легальные бордели и ринги. Там, говорят, отличная имитация. Наркота… Ну, не знаю. От нелегалки быстро дохнут, какой доход с покойника?
— Не скажи, — припомнил я свой родной мир, — этот бизнес не создаёт постоянных клиентов, факт, зато у него большая проходимость. Что-то ещё?
— Средства нелегального сетевого доступа, люто строго. Хаки для имплов, непростительно. Про хаки аренды смертельно даже думать.
— Стоп, — сказал я. — Вот тут подробнее. Есть такие хаки?
— Ну, для имплов точно. Когда арендник отматывает контракт, его имплы программно урезают. Ведь если он, к примеру, железо грузил и толкает в рывке полтонны, на кой черт ему это дома? Только поломает всё вокруг, ведь программы, которые им управляли на производстве, больше не действуют. Вот прикинь, он пришёл в себя после контракта, для него прошла секунда. Закрыл глаза семнадцатилетним задохликом, очнулся, а плечи в дверь не проходят. Но рефлексы-то те же остались. Захочет подрочить и оторвёт себе член!