— Вы кто? Что вы тут делаете? — спрашивает она удивлённо.
— Руки подняла, ну! — Шоня настроена серьёзно. — Башку отстрелю!
Женщина медленно поднимает руки, явно не понимая, что случилось.
— Что происходит?
— Воздушная прогулка, — поясняю я. — И вы приглашены. Отказ не принимается.
— Но это наша леталка! — возмущается она. — Мы почти нашли пилота!
— Было ваше, стало наше! — смеётся Зоник.
— Почти не считается, — сообщает Тоха. — Кери, что ты там возишься?
— Готово! — рапортует он, и одна из стен ангара ползёт вверх, открывая панораму города.
Все ещё пытающуюся возражать женщину берут под локти и засовывают в салон аппарата. В броне Шоня с Тохой проделывают это без малейшего напряжения. Взвывают пропеллеры на выносных консолях, аппарат отрывается от пола и медленно плывёт к выходу.
— Наденьте мешок на голову, — мстительно командую я. — Не стоит ей видеть, куда мы летим.
— Откуда у нас мешок, командир? — удивляется Зоник.
— Господи, что ты за солдат, если у тебя даже мешка нет? — возмущаюсь я. — А мародёрствовать ты как собираешься?
— А разве можно мародёрствовать?
— Иначе в чём смысл. Ладно, шучу. Мародёрство — зло. Но сбор трофеев — дело святое. Найдите там чего-нибудь.
— Чехол с сиденья могу содрать! — деловито сообщает Кери. — Пойдёт?
— Вполне. Действуй.
Женщина бурно протестует, но я неумолим, и вскоре её крики начинают звучать приглушённо. Я перебираюсь в кабину и впервые смотрю на башни сверху.
С этой высоты город виден почти целиком, можно разглядеть, как он толстой подковой обнял широкий морской залив, в центре которого расположился идеально круглый остров. Ах да, не остров. Поплавок приливного привода.
— Странно видеть приморский город и ни одного корабля, — говорю я Лендику.
Он только плечами пожимает, напряжённо вцепившись в штурвал.
— Никогда в жизни не видел кораблей, только на картинках, — отвечает он наконец. — Куда тут плыть-то?
И то верно. Когда город один, то и корабли как бы ни к чему. Море вот оно, а плыть некуда. Странно всё это. Но Лендик и прочие не знают, что бывает по-другому, и не удивляются. Для них море — просто много воды.
На посадку заходим медленно и аккуратно, Лендик громко сопит, лоб его покрывается потом, руки, вцепившиеся в штурвал, белеют, но машину держит ровно, и она плавно вплывает в сумерки ангара, из глубины которого нам приветственно машут Лирания с Дженадин.
— Я Селанта, — сообщает нам раздражённо женщина, — и вы очень пожалеете, что меня похитили! Да вы вообще понимаете, кто я такая?
— Секунду, — просит Дмитрий, шурша пальцами по сенсорной клавиатуре. — Ага, вот. Селанта Корин, Владетельница Великого Дома Корин. Бывшая владетельница бывшего Дома, — уточняет он после паузы.
— Дом возродится! — отвечает она зло. — Узурпаторке осталось недолго!
— «Узурпаторка» — это Калидия? — интересуюсь я.
— А кто же ещё! — гневно сверкает глазами аристократка.
— Просто уточняю.
— Будь проклят Креон и семя Креоново! — заявляет она с драматическим надрывом.
Мы недавно обсуждали это с Дмитрием, увлечённо роющимся в притащенных Калидией архивах.
— Забавно, но Дома на дух не переносили Креона, — рассказал он. — Он единственный, кто пытался спасти город и даже добился в этом определённых успехов, но они видели лишь злостное нарушение священных традиций.
— Это каких же?
— Приглашение иномирцев, которые по определению зло, поскольку рождены не на святой земле Ушедших. Оплата ихором, каковой есть наследие Ушедших, а потому неприкосновенен. Попытки расширить круг носителей оболочек — лютое, невообразимое кощунство, ведь своим не хватает. Дочь, прижитая от иномирянки, на которой он, к тому же, в нарушение всех возможных укладов, женился. А главное — сотрудничество, хоть и тайное, со вторым городом. Креона постоянно пытались свергнуть, одну из таких попыток как раз отбивала ваша ЧВК, но он держался, как стойкий оловянный солдатик. Та ещё жопа, но характер — кремень!
— А что не так со вторым городом? — поинтересовался я.
— Точно не знаю, но это такой типа жупел. Думаю, это напрямую связано с тем, что здешние его практически уничтожили, а значит, он был очень плохой. Не могли же такие хорошие ребята уничтожить то, что не было воплощением Мирового Зла?
— Это понятно. Горе проигравшим. Но причина-то какая была?