— Я тоже могу сказать? — спрашивает Лендик.
— Почему нет? — пожимаю плечами я. — Это и твой город.
— Я хотел летать — и я летаю, — сказал он твёрдо. — У штурвала не обязательно быть кибером. Во всех смыслах.
— Лирка? — спрашивает Дженадин.
— Я промолчу, — уклоняется та. — Считайте воздержавшейся.
— Жаль, тут нет Лоли, — смеётся Кери.
— Ага, её «дай вштыриться, прем» очень оживило бы дискуссию! — отвечает Шоня.
— Что скажешь? — обращаюсь я к Калидии. — Ты всё ещё легитимный правитель. Даже если по факту это не совсем так.
— Скорее всего, город обречён, и мы все умрём в ближайшие сутки, — заявляет она ровным синтетическим голосом. Есть ли за ним какие-то эмоции, не понять. — Поэтому можете ломать всё, что вам вздумается. Предприятия уже стоят, Средка закрылась, так что арендных нечем занять. Пусть придут в себя. Посмотрят своими глазами на последние дни этого мира.
— Вот этот шкаф, — сообщает Дмитрий. — Достаточно разбить массив памяти.
— Можно я? — тут же выскочила вперёд Шоня. — Всегда хотела чего-нибудь этакого!
— Наслаждайся! — Дима вытащил из шкафа сложносочинённый параллелепипед размером примерно метр на метр и полметра толщиной. — Можешь с размаху сесть на него жопой, он довольно хрупкий.
— Жопой это к Дженадин, — смеётся рыжая. — А ну, давай его сюда!
Она поднимает устройство над головой, кидает с размаху на пол и несколько раз подрыгивает на нём. Девушка в броне и действует эффектно — вокруг разлетаются мелкие обломки. Потом она ставит на остатки ногу, принимает горделивую позу, выставив вперёд грудь, и удовлетворённо произносит:
— Запомните меня такой! Ну, когда будете ставить памятник.
— Вы закончили уничтожать казённое имущество? — осведомляется Калидия. — Или хотите разломать что-нибудь ещё?
— Этого достаточно, — отвечает Дмитрий.
— А может, и нет! — голос Лирании доносится из глубины помещения, и интонации у него такие, что я невольно потянулся к оружию.
Напрасно — находка не несёт нам угрозы. Хотя, что с ней делать, непонятно.
Я вижу инсталляцию «головы на тумбочках» не первый раз. Кери тоже. Остальные в глубоком шоке.
— Что это за хрень? — спрашивает осторожно Димка. — Выставка трофеев маньяка-декапитатора? Где тела этих несчастных? Почему они живые? Ах, да, забыл главное — кого убить за это?
— Думаю, моего отца, — говорит Калидия. — Но ты опоздал.
— Но зачем этот ужас?
— Я не знаю. Я, как и вы, вижу это первый раз.
— Но что они делают? — дрожащим голосом спрашивает Шоня.
— Предполагаю, что думают. Иначе в чём смысл?
— Возможно, это какой-то вариант биопроцессинга… — Дмитрий с интересом осматривает устройство. — Хотя нет. Не угадал.
— Что не так? — интересуюсь я.
— Я было подумал, что кто-то сумел использовать живой мозг как вычислительный модуль. Об этом много говорили, принципиальных проблем, кроме этических, в такой технологии нет. Поэтому я сначала решил, что перед нами многоядерный процессор для аналоговых вычислений.
— Но это не так?
— Нет. Не та периферия. Вся эта машинерия — он обвёл рукой комплекс оборудования, — просто система жизнеобеспечения. Не даёт им умереть, подавая обогащённую кислородом и питательными веществами кровь, поддерживая влажность, бактерицидный режим и что там ещё надо, чтобы голова продолжала работать без жопы. Нет никакого механизма вывода результата. О чём бы они ни думали — это никому не интересно.
— А вот эти проводки… — показываю я на стоящую передо мной голову. В таком возрасте бывает трудно определить пол только по лицу, но, скорее всего, она была девочкой.
— Это система связи, наверное. Они думают о чём-то вместе.
Губы девочки (или мальчишки) шевельнулись, но я не понял, говорит ли она что-нибудь, и тем более не понял, что именно. Может быть, это рефлекторные движения. Мускулатура лица реагирует на внутренний монолог.
— Зачем они были нужны Креону? — спросил я Калидию.
— Не имею понятия. Если в его файлах это как-то отражено, то я пока не встречала. Там слишком много всего.
— И что нам с ними делать? — спрашивает Тохия.
— Вероятно, ничего, — отвечает Дмитрий. — Потому что мы ничего сделать не можем. У нас нет лишних тел, к которым их можно было бы прикрутить. Даже если бы мы знали, как.
— Какой кошмар…
— Давай отойдём, — попросил я Калидию.
— Что ещё? — спросила она, когда мы оставили ребят в сторонке.