— Ты делаешь отрадные успехи, — похвалил его Гамал. — А говорил, что не сможешь.
Успехи действительно были, но Стасик не спешил их переоценивать. Да, он шел. Кое-как, не слишком быстро, но шел. Правда, каждые метров десять он стабильно падал, но поднимался быстро и ловко.
Через час однообразной пытки он падал уже каждые пятьдесят метров. Гамал, то и дело, дергал веревку, торопя его, что всякий раз кончалось падениям. Стасик злился, орал на старика, один раз исполнил полномасштабную истерику с реками слез и катанием по земле. Непрошибаемый спутник лишь скалил зубы и ничего не говорил. И продолжал дергать веревку.
К полудню Стасик шел уже более-менее уверенно. Он все еще продолжал периодически падать, но теперь не так часто, как утром. У него даже стало получаться устоять на ногах в те моменты, когда Гамал дергал веревку. Но не всегда. Чаще это оборачивалось новым падением.
Полностью сосредоточившись на контроле над телом, Стасик не заметил, как время перевалило за полдень. Они все шли по равнине, изрытой воронками и утыканной мертвыми пнями. Кое-где мимо них проплывали руины неведомых строений, но Гамал избегал приближаться к ним.
Рухнув на землю в тысяча двести сорок девятый раз, Стасик тяжело поднялся, и спросил:
— Куда мы, вообще, идем?
— Домой, — ответил Гамал.
— И где этот дом?
— Увидишь сам. Если пошевелишься, то увидишь уже сегодня.
Стасик и рад бы был идти быстрее, он и так делал все возможное. Но непослушное тело продолжало жить своей жизнью и часто подводило его.
— Почему вы не боитесь здешних монстров? — спросил он.
— Боюсь, — ответил Гамал. — Как их можно не бояться? Сожрать ведь могут.
— Вы так свободно разгуливаете по нейтральной полосе. Ночевали на голом месте, без всякой защиты.
— Почему же без защиты? Я принял действенные меры безопасности.
— И какие же?
— Здешние монстры ведут преимущественно ночной образ жизни, поэтому ориентируются на слух и обоняние. Если ты пахнешь как еда, они обязательно придут за тобой. Ну а если источаемый тобой аромат вызывает у них отвращение, то они будут держаться на расстоянии.
— Выходит, вы натерлись какой-то мазью, которая отпугивает чудовищ, — догадался Стасик.
— И не только чудовищ. Благодари богов за то, что у тебя отключено обоняние. В противном случае ты мог бы потерять сознание.
— Все так плохо?
— Ну, сам-то я привык, — пожал плечами Гамал. — Уже почти не замечаю запаха. А вот на других людей он действует убойно. Недели, примерно, две назад столкнулся я случайно с отрядом черных рыцарей. Не знаю, что привело их на нейтральную полосу. Успел спрятаться, пока они меня не заметили, но один из них все же подъехал слишком близко. А тут ветерок возьми, да и подуй в его сторону…. Видел бы ты, как их рвало!
— Кого — их? — уточнил Стасик.
— Их. Черного рыцаря и его коня. У коня даже судороги начались, а черный рыцарь не успел снять шлем, и начал захлебываться собственной рвотой. Не знаю, чем все закончилось. Я поспешил удалиться, чтобы не связываться с этими типами.
Стасику оставалось только порадоваться тому обстоятельству, что он не ощущает запахов. Если даже могучий и тренированный черный рыцарь, понюхав Гамала, едва не отошел в мир иной, уж его-то, изнеженного цивилизацией и гигиеной школьника, убило бы на месте с первого же вдоха.
День клонился к закату, а они все шли и шли по равнине. Стасик уже давно сбился со счета, сколько раз он упал. Усталости он не чувствовал, как и ничего иного. Но брести неизвестно куда, рушась носом в грунт через каждые сто метров, порядком надоело.
— Далеко еще? — простонал он, поднимаясь после очередного падения.
— Если поднажмем, успеем добраться до темноты, — ответил Гамал. — И лучше бы нам успеть. Защитный запах выветривается, а приготовить новую порцию мази здесь не из чего. Так что шевелись, мой друг, если хочешь жить. Ты, конечно, не почувствуешь боли, когда монстры начнут разрывать твое тело своими клыками, но это еще не повод умирать.
Стасик сгреб все силы в кулак и пошел так быстро, как только мог. Ему не хотелось быть съеденным, и не важно, почувствует он при этом боль, или нет.
Уже в вечерних сумерках впереди показалось какое-то большое строение. По мере приближения оно приобрело узнаваемые очертания. Крепость. Точнее — развалины крепости. Судя по степени сохранности объекта, в далеком прошлом здесь произошло что-то страшное. Возможно, лютая битва добра со злом, или иной катаклизм. Так или иначе, но от крепости мало что осталось. Защитная стена лежала в руинах, уцелели только небольшие, чудом устоявшие, фрагменты. Но и они выглядели скверно. В кладке зияли глубокие вмятины, будто стену бомбардировали огромными камнями. Во многих местах кладка оплавилась, словно на нее воздействовали чудовищно высокой температурой.