Стасику так не казалось. Судя по силе рева, там, внизу, обитало что-то воистину грандиозное. Для такого исполинского чудовища разнести их крепость не проблема.
— А это точно? — с сомнением произнес Стасик. — То есть, откуда у вас такая уверенность? Если вам известно, что это, то расскажите. Я должен знать.
— Расскажу, как только закончим перевязку и позавтракаем. И не только расскажу, но и покажу.
— Покажете? — испугался Стасик. — Что покажете?
— Да не дергайся ты! Сколько можно повторять? Стой смирно. Ты все узнаешь в свое время.
Пришлось Стасику смириться, и покорно дожидаться того момента, когда Гамал завершит перевязку.
— Эти бинты лучше прежних, и пропитаны хорошим эликсиром, — сказал старик, завершая процедуру. — Так что постарайся их не рвать. В частности меньше бегай ночами по крепости.
Он щелкнул пальцами перед самым носом Стасика.
— Открывай глаза, не бойся. Уже все.
— Правда? — недоверчиво спросил Стасик.
— Да, да. Я закончил.
Стасик осторожно приоткрыл один глаз и опустил взгляд на свои руки. Гамал не обманул его. Верхние конечности оказались туго обмотаны новыми бинтами. Старик наложил их умело, так что нигде не проглядывало ни кусочка кожи.
— Спасибо, — сказал Стасик. — А это поможет? Я не буду распадаться?
— Пока не могу сказать ничего определенного, — ответил Гамал. — Я взял немного образцов твоих тканей. Попытаюсь разобраться. Но особых надеж не питай. Сам видишь, в каких нечеловеческих условиях мне приходится работать.
Завтракали они на кухне, которая мало чем отличалась от лаборатории — та же печка у окна, те же грубо слепленные глиняные горшки и крынки. Радушный хозяин потчевал себя и гостя какой-то кашей, но поскольку Стасик не чувствовал ни вкуса, ни запаха, ему трудно было оценить угощение. Он быстро опустошил тарелку, послушно выпил предложенный Гамалом напиток, который тот назвал каким-то зельем, и, сгорая от нетерпения, спросил:
— Ну, теперь вы расскажете мне все?
— Слишком ты любопытный, — неодобрительно покачал головой старик, неторопливо вычерпывая кашу из своей миски.
— Я не любопытный, я осторожный. Хочу знать заранее, чего мне следует опасаться.
— Сказал же — бояться нечего, — буркнул Гамал. — Но если уж ты настаиваешь, так и быть, покажу.
Он отхлебнул из своей кружки травяной чай, встал из-за стола и взял в руку светящийся шар.
— Ступай за мной, юноша. С моей стороны было ошибкой не предупредить тебя ни о чем. Но я надеялся, что этой ночью оно не потревожит наш покой. В любом случае, сейчас ты все узнаешь. И поймешь, что нам с тобой следует радоваться всякий раз, когда мы слышим эти жуткие звуки.
— Радоваться? — воскликнул Стасик. — Да вы о чем? Я чуть с ума не сошел от страха.
— Это все о неведения. Вскоре ты поймешь, что бояться нечего. Даже наоборот.
Заинтригованный и немного напуганный Стасик последовал за Гамалом. Тот повел его темными узкими коридорами, которые образовывали настоящий лабиринт. Они миновали большой зал с частично обвалившейся кровлей. Некогда здесь устраивались пиры, герои, сидя за длинными столами, кушали, выпивали и планировали грядущие подвиги. Теперь же банкетный зал превратился в огород. На тщательно разбитых грядках произрастали различные культуры. В отличие от лаборатории и кухни, где царил полный хаос, огород пребывал в идеальном порядке. Чувствовалось, что Гамал заботился о нем больше, чем о себе.
Затем опять потянулись узкие коридоры, приведшие их к широкой лестнице, по спирали уходящей куда-то вниз, в зловещую и пугающую тьму. Стасик остановился на ее вершине, вовсе не уверенный в том, что ему так уж хочется узнать секрет ночных звуков. Заметив его колебание, Гамал усмехнулся.
— Смелее, — подбодрил он Стасика. — Ты же так рвался получить ответ на свой вопрос.
— Да как-то уже расхотелось, — признался Стасик, упираясь ногами в пол.
— Нет уж, идем до конца. Раз ты собираешься здесь остаться, ты должен знать. Не хочу каждое утро вытаскивать тебя из колодцев.
Гамал первым двинулся вниз по лестнице, и Стасику ничего иного не оставалось, кроме как последовать за ним.
Закручиваясь широкой спиралью, лестница уводила их все глубже и глубже. И с каждым шагом Стасик чувствовал нарастающий страх. Аналогичные ощущения он испытал на подступах к крепости, только теперь они были намного более яркими и сочными. В самих развалинах чувство страха как-то отпускало, или же он просто привык к нему и оно, приевшись, перестало восприниматься так остро. Но чем глубже Стасик спускался вслед за Гамалом, тем меньше ему хотелось что-то узнавать об источнике жутких ночных звуков.