Стасик, на самом деле, в основном переживал за себя. Он еще ни разу не оставался на ночь один в разрушенной крепости. Тут и так-то было жутко, но близкое присутствие Гамала немного ободряло его. Но что же с ним будет, если он окажется совсем один? Стасик верил в нерушимость закона подлости. По крайней мере, в его отношении этот закон работал безотказно. Поэтому он не сомневался в том, что стоит ему остаться в одиночестве, как обязательно случится что-то плохое.
— А если сюда, пока вас не будет, залезет отряд героев? — предположил он. — Они ведь часто бывают на нейтральной полосе.
— В эти развалины они не суются, — отмахнулся Гамал.
— Почему? Людей, особенно героев, не остановишь одной лишь аурой страха.
Гамал пожал плечами.
— Не знаю, по каким причинам герои сторонятся этих развалин, — признался он, — но, полагаю, такие причины у них есть. Эта крепость прежде принадлежала Ангдэзии, и, я думаю, там до сих пор не забыли о ней. Точнее говоря, о том, что сидит в здешнем подземелье. Скорее всего, начальство просто запрещает героям приближаться к крепости, чтобы те случайно не пробудили здешнее лихо. Лично я за десять лет не видел здесь ни одного из них. И ты не увидишь.
— Ну а вдруг….
— Хватит уже! — проворчал Гамал. — Не будь ребенком. Одну ночь ты здесь переживешь. Просто не делай глупостей, и все будет хорошо.
Он пристально посмотрел на Стасика, и строго спросил:
— Ты ведь помнишь мой наказ никогда не спускаться в подземелье и не подходить к той двери? Помнишь, да?
— Помню, — ответил Стасик. — Забудешь такое.
— Помни хорошенько.
— А вы меня с собой не возьмете? — предпринял последнюю отчаянную попытку Стасик.
— Нет.
— Почему же? Я бы вам помог. Сумку бы нес.
— По ряду объективных причин. Во-первых, кто-то должен поливать огород, а это твоя священная обязанность. Во-вторых, я еще не уверен, что ты полностью контролируешь свое тело, а там, снаружи, от этого может зависеть жизнь. Ну и в-третьих, тебе пора приучаться к самостоятельности. Считай это своим испытанием.
— Оно слишком суровое, — недовольно заметил Стасик.
— Справишься. Ты уже большой мальчик. Сколько тебе? Тринадцать?
— Шестнадцать! — обиженно проворчал Стасик. — Мне шестнадцать. А скоро вообще семнадцать исполнится.
Тут он вспомнил о том, что давно сбился со счета дней, и рискует пропустить свой день рождения. Хотя большой трагедии из-за этого не случится. Вряд ли кто-то в этом мире пожалует к нему на торжество с поздравлениями и подарками.
— Почти семнадцать? — воскликнул Гамал. — Да ты взрослый мужик! И боишься остаться на ночь один?
— Все, все, закрыли тему! — сердито сопя, бросил Стасик. — Останусь я, останусь. Только не надо читать мне мужицких лекций.
Стасик ждал, что в эту ночь запертый в подземелье монстр вновь удивит его, придумав что-нибудь новенькое. Он уже слышал злобное рычание, слышал жалкие рыдания. Что следующее на очереди? Стасик даже знать этого не хотел. С тяжелым сердцем лег он в кровать, положив на стул новый, выданный Гамалом, шар. Закрыл глаза, почти не сомневаясь в том, что среди ночи будет разбужен очередным кошмарным звуком.
И просчитался.
Никто не потревожил его сон. Стасик сладко проспал до самого утра.
Пока он завтракал, Гамал собирался в дорогу. По ходу дела старик успел выдать ему сотню разных инструкций, суть которых сводилась к одному простому правилу — делай то же, что и всегда, и все будет хорошо.
— Да понял я, понял, — ворчал Стасик с набитым ртом. — Хватит гонять все по кругу.
— Все вы на словах понятливые, — заметил Гамал. — Так, ты помнишь о подземелье? Не ходи туда!
— Боже мой! — взвыл Стасик. — Да хватит уже!
Все это напомнило ему инструкции, которые выдавались родителями всякий раз, как те собирались покинуть сына на срок более суток. Они объясняли все так подробно, в таких деталях, словно имели дело с несмышленым младенцем. Стасик презрительно пропускал их речи мимо ушей — он уже взрослый, во всем разберется. А после вынужден был унизительно звонить предкам и задавать кучу спасительных вопросов, без которых он не мог ни сготовить еду, ни отыскать чистые носки.
— Ладно, ладно, — произнес Гамал. — Будем считать, что ты все понял.
Стасику тоже хотелось в это верить. Потому что в этот раз позвонить и что-то уточнить ему не удастся.
Сквозь пролом в стене Стасик наблюдал за тем, как Гамал удаляется от крепости. Его фигура становилась все меньше, пока полностью не растворилась в серости окрестного пейзажа. Стасик прислушался к воцарившейся тишине и зябко поежился. А ведь еще только день. Что же будет ночью?