Внезапно свет шара в его руке начал тускнеть, отступая от двери и стен. У Стасика от страха перехватило дыхание. Интуиция и кишечный спазм однозначно сигнализировали о том, что на него надвигается нечто. А еще невольно подумалось, что за недолгое время, проведенное в правильном мире, он успел превратиться в удивительно безрассудного храбреца. Прежний Стасик уже давно бежал бы отсюда без оглядки, оглашая руины своим паническим воплем. Точнее, прежний Стасик ни за что не пришел бы сюда. Особенно в одиночку. Особенно ночью. Да и днем, в принципе, тоже.
Но и теперешний Стасик не блистал великой храбростью. Он невольно заскулил от ужаса, больше всего на свете боясь выронить единственный источник света из своих непослушных трясущихся рук. Пусть шары и были сделаны из особо прочного стекла, но именно в этом месте они почему-то раскалывались с поразительной легкостью.
Свет сжимался вокруг него, сужая круг, за границами которого стеной вставала жуткая тьма. Стасик уже с трудом мог разглядеть дверь, но все же заметил, что ее поверхность изменилась. По ней пробежали волны, магические символы суетливо смешивались и разлетались.
Нужно было уходить. Нет, бежать. И чем скорее, тем лучше.
Стасик уже приготовился взять низкий старт, как вдруг в тишине, которую до этого нарушал только грохот его смертельно перепуганного сердца, прозвучал тихий женский голос. Стасику уже доводилось слышать его во время своего прошлого визита.
— Кто здесь? — донеслось из-за двери.
Голос словно бы долетал издалека. Такой эффект, вероятно, создавала непомерная толщина металлической плиты. Та глушила звуки, отчего казалось, что собеседница находится от него на порядочном расстоянии.
— Здесь кто-то есть? — спросила она. — Пожалуйста, отзовитесь.
Несмотря на то, что долгожданный контакт с обитателем подземелья наконец-то был установлен, Стасик не испытал по этому поводу бурной радости. Испытал он иное чувство, зато такое бурное, что едва не грохнулся на пол без чувств. Он попытался взять себя в руки, но не вышло. Ужас, охвативший его, был слишком силен.
— Где вы? — позвала из-за двери незнакомка. — Мне кажется, что вы где-то рядом. Почему вы молчите?
Ее тихий голос был каким-то печальным. В нем не чувствовалось ни ужасающей мощи, ни затаенной угрозы. И от этого, почему-то, было еще страшнее. Если бы монстр заговорил со Стасиком басовитым демоническим гласом, перемежая слова инфернальным хохотом клишированного злодея, он, наверное, напугал бы его куда меньше.
Стасик попытался отдышаться и нормализовать скорость сердцебиения. И убедить себя в том, что он находится вне досягаемости чудовища. Дверь ведь стоит на прежнем месте, а сквозь нее обитатель подземелья пройти не сможет, иначе он давно бы уже сделал это.
— Наверное, мне показалось, — с грустью произнесла незнакомка. — Такое уже бывало прежде. Я чувствовала чье-то присутствие, но никто никогда не отвечал мне.
Стасик ясно осознал, что сейчас существо уйдет от двери в глубины своей подземной обители, и он упустит шанс наладить с ним контакт. Возможно — упустит навсегда. Прилагая титанические усилия, Стасик чуть ли не руками извлек язык из того места, куда он привычно втянулся под напором ужаса, и нервным срывающимся голосом выпалил:
— Я здесь!
В тот же миг тьма резким рывком надвинулась на него со всех сторон. Круг света сжался вокруг Стасика, а стеклянный шар в его трясущихся руках почти полностью погас. Скуля от ужаса, юноша крепко пожалел о том, что опрометчиво подал голос.
— Я это слышала! — с нескрываемой радостью воскликнула незнакомка, и эхо ее голоса волной прокатилось по окутанному тьмой коридору. — Я так и знала, что там кто-то есть. Ты ведь тоже меня слышишь?
Разлепив трясущиеся губы, Стасик с трудом вытолкнул из себя:
— Слышу.
— Вот это да!
В голосе собеседницы прозвучали нотки неподдельного восторга.
— Это так удивительно и необычно, — продолжила она. — Мне и прежде доводилось ощущать чье-то присутствие, но никто еще не заговаривал со мной. Ответь, где ты?
Стасик растерялся. Прозвучавший вопрос поставил его в тупик.
— Я здесь, — ответил он первое, что пришло в голову.
— Здесь, это где?
Тьма прильнула к нему вплотную. Шар в ладонях Стасика едва светился. Юноша уже не видел ни жуткой двери, ни каменных стен древнего подземелья. Все вокруг него поглотил непроглядный плотный мрак.