День, когда счастливая жизнь Стасика резко прервалась, сменившись сущим кошмаром, начался как обычно. Ничто не предвещало грядущей катастрофы.
Проснувшись и позавтракав, Стасик отправился таскать воду на грядки, а Гамал заперся в своей лаборатории. Так они и занимались каждый своим делом почти до самого вечера.
Время уверенно шло к ужину, когда до слуха Стасика донеслись какие-то чуть слышные крики, звучащие, как показалось, снаружи. Опустив ведро на землю, и взяв в руки меч, Стасик добрался до крепостной стены и осмотрел подступы к руинам.
Две сгорбленные фигурки стояли снаружи. Одна из них размахивала длинными руками, всячески привлекая к себе внимание. Стасик сразу узнал эту парочку, убрал оружие в ножны, перебрался через стену и поспешил к старым знакомым.
В этот раз гоблины явились в гости с пустыми руками. Никакого товара на обмен они не принесли. Но удивление Стасика возросло еще больше, когда он взглянул на Зархада. На гоблине живого места не было. Вся его бледно-зеленая физиономия была расписана многоцветными гематомами, правый глаз заплыл, одно остроконечное ухо распухло, и стало вдвое больше второго. На ногах он держался с видимым трудом, дышал тяжело и непрерывно демонстрировал болезненные гримасы.
— Что случилось? — участливо спросил Стасик, с жалостью глядя на побитого гоблина.
— Не спрашивай нас ни о чем, человек Стас, — горьким голосом произнес Зархад. — Одно тебе поведаю — план провалился с треском.
— Позови старика, — попросил Грыбан. — Видишь, брату гоблину нездоровится.
— Сейчас я за ним сбегаю, — пообещал Стасик.
Гамала он застал в его лаборатории. Старик был с головой погружен в некую загадочную работу. Он что-то смешивал в большом глиняном горшке.
— Там гоблины пришли, — сообщил ему Стасик.
— Мне сейчас не до них! — отрезал алхимик. — Передай, пусть приходят завтра.
— Они не с товаром. Зархад ранен, ему помощь нужна.
Гамал что-то проворчал себе под нос, затем произнес уже громче:
— Ладно. Веди их сюда.
Стасик замялся.
— Они, я думаю, не пойдут в крепость, — заметил он.
— Если не пойдут в крепость, пусть идут в… Ну, ты понял. Я занят, и не могу здесь все бросить.
Стасик поплелся обратно к гоблинам и передал им слова Гамала.
— Старик, верно, шутит! — воскликнул Грыбан. — От этих развалин за версту разит злом. Зархад лучше помучается, но внутрь не войдет.
Но Зархад придерживался иного мнения. В крепость он тоже не рвался, но больно уж крепко ему досталось.
— Ты Грыбан говори, да не заговаривайся, — посоветовал он. — Разве ты предпочтешь, чтобы твой однополчанин страдал? Вот, значит, какова твоя благодарность за всю мою нескончаемую доброту. А ты уже запамятовал о том, как однажды тебя укусила змея? Забыл, кто спас твою подлую шкуру от неминуемой гибели?
— Да помню я, помню, — прогудел Грыбан. — Забудешь тут. Ты же восемь раз на дню об этом вспоминаешь.
— Если бы я не помочился на укус, лежали бы сейчас твои косточки под ракитовым кустом, — продолжил стыдить соратника Зархад.
— А в какое место тебя укусила змея? — осторожно спросил Стасик.
— В верхнюю губу, — ответил Грыбан. — И то правда, если бы не братишка, быть бы мне покойником. Ладно, что ни сделаешь для друга. Веди нас, человек Стас, в эту мрачную обитель.
Сам Стасик давно уже перестал замечать ту ауру страха, что окутывала руины. Но всякий, кто сталкивался с ней впервые, испытывал целую гамму неприятных ощущений. Вот и гоблины, по мере приближения к крепости, стали скулить и вздрагивать.
— Да вы не бойтесь, там, внутри, не опасно, — убеждал их Стасик.
— На погибель идем! — суеверно пуча глаза, бормотал побледневший Грыбан.
— Оно, может, и само пройдет, — начал прикидывать Зархад, который вдруг усомнился в острой необходимости получения немедленной медицинской помощи.
Стасик чуть ли не силой втащил гоблинов на территорию крепости, а затем ввел за собой в темный пролом входа.
— Что, вышла тебе боком разбойничья жизнь? — с нескрываемым злорадством спросил Гамал, любуясь расписанной рожей Зархада.
— Благородный разбойничий промысел тут не при чем, — проворчал гоблин. — У меня был план. Но он потерпел неудачу.
Алхимик заставил Зархада раздеться до пояса и бегло осмотрел его жилистое, несуразно широкоплечее, туловище. Несмотря на обилие ссадин и синяков, серьезных ран у Зархада выявлено не было. И, тем не менее, досталось ему крепко. Гамал заставил его выпить два разных снадобья, и сообщил, что этого будет достаточно. Грыбан же, в это время, все же решился поведать о том, что случилось с его товарищем.