Но прежде следовало решить насущную проблему: любыми средствами не допустить, чтобы загадочное существо, доставленное магами древности из иного мира, обрело свободу. А чтобы подобного не случилось и впредь, хорошо бы засыпать старую крепость землей, воздвигнув над ней огромный курган. И пускай себе зловещий узник сидит в своей темнице до скончания времен, пока дворцы Ангдэзии и темные башни Кранг-дана не обратятся в прах, и ветер не развеет его по пустыне отжившего свой век мира.
Глава 44
Откинувшись на спинку кресла, Ильнур шумно выдохнул и потряс головой. Только что состоявшийся сеанс связи со столицей обернулся порцией дурных вестей. Элария, верховная волшебница Ангдэзии, была не на шутку встревожена. Никогда прежде Ильнуру не доводилось видеть ее такой взволнованной. Чародейка сохраняла завидное хладнокровие в самых сложных ситуациях, но в этот раз она полностью растеряла все свое самообладание.
Лаура, сидящая по правую руку от верховного паладина Форинга, была столь же мрачна и погружена в свои думы. Ее знакомство с Эларией носило более тесный характер. А потому поведение верховной волшебницы встревожило Лауру больше, чем Ильнура. Та никогда не стала бы так нервничать по пустякам. А по меркам Эларии пустяками могло считаться все, вплоть до конца света. Но в этот раз у нее нашлись причины для волнения.
Помимо них в зале совета находились двое — Колька и молодой паладин, на днях прибывший в Форинг из столицы. Звали его Андис. Он являлся отпрыском знатного рода, богатого и влиятельного, имевшего прямые выходы на королевскую семью. И жить бы этому юнцу в столице, не зная горя, но в дело вмешались непреодолимые обстоятельства любовного характера. Воспылав страстными чувствами к одной прелестной особе, Андрис вбил себе в голову ни на чем не основанную идею, что лишь великими подвигами сумеет произвести на избранницу неизгладимое впечатление. А где же вершить эти подвиги, как не на самой границе с землями врага? Вот и принесло его, молодого да несдержанного, в Форинг.
Ильнура загодя предупредили о его прибытии. Предупредили не только об этом. Родичи похлопотали на самом высоком уровне, и оттуда, свысока, Ильнуру прямо приказали следить за юнцом внимательно, в оба глаза, от всех возможных опасностей его оберегать, но и в подвигах препятствий не чинить. Верховный паладин Форинга до сих пор не мог понять, как увязать одно с другим. Подвиги вершатся в бою, а бой — дело опасное. Случается, что даже самые могучие герои гибнут от сущего пустяка. Вот так подкрадется со спины какой-нибудь мелкий злодей, да всадит отравленный кинжал в щель между латными пластинами. И все, и нет Андиса. А следом за ним и Ильнуру лучше бы шагнуть за смертную черту, потому как могущественные родичи возжаждавшего подвигов юнца точно не дадут ему житья.
Да, не в добрый час свалился на голову верховного паладина этот Андис. Ильнур искоса поглядел на юношу. Тот был высок и хорошо сложен, и титул паладина получил не за красивые глазки. Его учили лучшие наставники столицы, великие мастера меча. Одна беда — бывать в настоящем бою Андису еще не доводилось. А настоящий бой совершенно не походил на тренировку с наставником. Ильнур это знал по себе. Он тоже был отлично подготовлен ко всему, когда вступил в свое первое настоящее сражение. Точнее, он думал, что подготовлен ко всему. Оказалось, что ошибался.
— Вот, значит, как, — нарушил молчание Ильнур. — Старая крепость. Я слышал о ней.
— Слышал что? — быстро спросил Андис, глаза которого сверкали в предвкушении скорых подвигов. Он беспокойно ерзал задом на стуле, будто ему не терпелось скорее облачиться в доспехи, вскочить на коня и мчаться на нейтральную полосу.
— Ничего определенного, — ответил Ильнур. — Просто знал, что она есть. Мой предшественник говорил мне о ней, и предупреждал сторониться ее.
— Видимо, неспроста, — нарушила молчание Лаура. — Верховная волшебница сказала немногое, но я догадываюсь, о чем она умолчала. Там что-то есть. Что-то сокрыто в этой крепости, и оно должно оставаться таковым.
— Могла бы объяснить все обстоятельно, — проворчал Колька. — Какие недомолвки могут быть между нами? Или в столице не доверяют нам, защитникам Форинга? Мы стоим на переднем рубеже, в любой час готовые принять на себя удар черных орд. А эти столичные клоуны подозревают нас в чем? Уж не в измене ли?
Ильнур со страхом уставился на Кольку. Он и сам иной раз любил отпустить излишне острую критику в адрес руководства, но только в компании надежных друзей, про которых знал точно, что они не побегут следом писать на него донос. Ильнур происходил из бедного дворянского рода, всего в жизни добился сам, трудом и упорством, и закономерно недолюбливал столичных богачей, получающих все на золотом блюдечке. Но нельзя же так вольно выражаться в присутствии Андиса! Кто знает, что он за фрукт? И о чем разболтает, когда вернется в столицу?