Глава 49
С наступлением ночи, когда развалины крепости погрузились во мрак, они приобрели еще более зловещий вид, нежели при свете дня. Ни один огонек не рассеивал непроницаемую тьму нейтральной полосы. К тому же, как назло, перед самым закатом поднялся ветер, пригнавший откуда-то довольно плотные облака. Те стремительно затянули небо, скрыв за собою свет звезд. И когда солнечный диск полностью канул за горизонт, на мир обрушилась такая темень, которую редко можно было увидеть на территории Ангдэзии. Там даже в самых глухих районах жили люди, где-то да горел одинокий огонек. Но только не на нейтральной полосе.
Не желая афишировать свое присутствие в крепости, Ильнур запретил подчиненным разводить огонь на стенах и во дворе. Караульные, разбившись на тройки, вели наблюдение за окрестностями, больше ориентируясь на слух, поскольку зрение не особо-то помогало в окутавшей руины черноте. Когда верховный паладин вышел проверить их, то едва не заблудился, сделав два шага от двери. Подобную темень он наблюдал разве что в мрачных древних подземельях, в которые спускался по молодости в поисках приключений, славы и сокровищ. Андис, которого он взял с собой, дабы приглядывать за горе-героем, уже без стеснения заскулил, как обиженная собачонка, и начал блажить какую-то суеверную чушь на тему древних проклятий и немыслимых чудовищ, что восстают из мрака, едва над миром погаснет свет солнца. Эти причитания мажора развеселили Ильнура. Хоть это и не красило его, как паладина, но все же было приятно наблюдать за тем, как безмерно храбрый за стенами Форинга сопляк живо сдулся и явил миру свое истинное трусливое лицо, стоило им выехать на нейтральную полосу.
— Крепись и мужайся, Андис, — посоветовал он юнцу. — Тебе будет, что рассказать, когда ты вернешься в столицу.
— Если вернусь, — мрачно проронил молодой паладин.
Ильнур рассмеялся.
— Не сгущай краски, — посоветовал он. — Мы еще и в бой-то не вступили. Да и неизвестно, вступим ли.
— Я не боюсь противников из плоти и крови, — заверил его Андис. — И хорошо бы мне представился случай доказать это на деле. Но то, что обитает здесь, оно не от мира сего. Для борьбы с этакой нечистью нужны наделенные святой силой жрецы, а не воины.
— Ну, может, и мы на что сгодимся, — весело ответил ему Ильнур. — Ладно, идем. Проверим караульных.
Они обошли все посты и убедились в том, что каждый боец находится на своем месте и бдительно несет дозор. Оборона заметно упростилась бы, будь у них возможность использовать в пределах крепости магию. Но на этот счет они получили от Эларии четкие инструкции: никакой магии! Да и Лаура подтвердила это, изучив начертанные на дверях подземелья заклинания. Начни они колдовать на развалинах и сдерживающие чары могут рухнуть. И тогда неведомое нечто обретет свободу.
Убедившись в том, что все часовые на своих местах и бдительно несут вахту, Ильнур и Андис вернулись обратно в то единственное крепостное строение, которое уцелело в достаточной степени, чтобы служить убежищем. К их возвращению как раз был готов ужин. Поскольку они не решились разводить огня, чтобы не выдать своего присутствия светом или дымом, пришлось довольствоваться холодными закусками. Они взяли с собой в дорогу достаточно провианта, но если количество пищи радовало едоков, то ее вкусовые качества удручали. Не к такой кормежке привыкли герои. В Форинге воины и маги столовались в многочисленных трактирах и после тамошних разносолов жесткая солонина и безвкусные походные лепешки показались им редкостной гадостью. А о том, каково приходилось вкусовым рецепторам Андиса, оставалось только гадать. Но столичный паладин переносил походные лишения стоически. Он даже сжевал немного солонины и лепешек, правда, физиономия его при этом скривилась так, будто ему в спину вонзили нож.
За трапезой Ильнур распределил сменщиков в караул, освободив от этой повинности только Кольку, Лауру и Андиса.
— Завтра вы понадобитесь мне бодрыми и полными сил, — пояснил он. — Нам предстоит выследить бандитов, устроивших здесь свое логово. Этим-то мы и займемся. Так что отправляйтесь спать и спите до утра.