Но каков мир, таковы и девушки. Здешние красавицы не только не вешались на Стасика пачками, не только не бегали за ним толпами, не только не заваливали его любовными письмами — они вообще как будто его не замечали. В буквальном смысле. Стасик иногда чувствовал себя самцом-невидимкой. Ну, разве такое возможно в правильном мире? Разумеется, нет.
Стасику постоянно казалось, что он ошибся реальностью, и родился в каком-то совершенно неподходящем и чуждом для себя месте. Он был создан не для этого унылого мира. Произошел некий вселенский сбой, и потенциальный верховный маг, гроза драконов и эротическая греза юных дев, очутился в трехкомнатной квартире на пятом этаже, в типовой высотке, гордо торчащей посреди спального района, в окружении таких же архитектурных уродцев. Вместо того чтобы зубрить древние руны, изучать магию стихий и познавать благородное искусство мечника, он вынужден был посещать обычную неправильную школу. Там его уже десятый год с переменным успехом пытались научить какой-то бесполезной ерунде, которая навевала на Стасика только скуку. Сидя в классе и поминутно зевая, он думал лишь о том, как вернется домой, запустит компьютер, и с головой окунется в единственный доступный ему заменитель правильного мира — игру.
В его любимых играх все было устроено правильно: в них он без труда обретал геройский статус, а еще почет, уважение, влюблял в себя красавиц и непрерывно спасал вселенную от гибели. В отличие от неправильного мира, в котором латентному чародею приходилось влачить жалкое существование, терпя унижения и побои от обычных школьных хулиганов. Ох и показал бы он своим обидчикам, окажись они в правильном мире. Он обрушил бы на них всю неизмеримую мощь своей магии, окатил бы струями огня, вморозил в ледяную глыбу чарами холода, а на десерт угостил бы их хорошей, сочной молнией. Но самые чудовищные заклинания, относящиеся к области черной, как ночь, магии, запретной и порицаемой по причине ее кошмарности, он бы приберег для своего главного терзателя и обидчика, одноклассника Кольки.
Этот Колька терроризировал Стасика столько, сколько тот себя помнил. Несчастный Стасик со слезами на глазах считал оставшиеся дни до выпускного. Ему просто не верилось, что однажды он навсегда избавится от Колькиной тирании.
Колька был высоким крепким парнем, и хотя бог не одарил его ни большим умом, ни какими-либо талантами, в неправильном мире он чувствовал себя как дома. В классе он являлся единовластным царем: все парни заискивали перед ним, все девочки сохли по нему. Но Кольке оказалось мало всеобщего обожания. Для дополнительного самоутверждения он завел себе личного мальчика для битья, и эта незавидная роль досталась знатоку чародейских искусств и грозе огнедышащих драконов.
На протяжении долгих десяти лет Стасик подвергался всяческому третированию со стороны хулигана Кольки. За это время он успел искренне, всей душой, возненавидеть школу, а заодно и весь этот неправильный мир. Его постоянно одолевало желание сбежать, но не в другой город или даже страну, а в другую, правильную реальность. Иногда ему буквально хотелось закричать во все горло — эй, вы, сволочи! вы все напутали! я должен был родиться не здесь! немедленно отправьте меня в правильный мир!
Его отвращение к родной реальности было столь велико, что даже перспектива скорого расставания с ненавистным Колькой не радовала Стасика. Да и чему тут, в сущности, было радоваться? Ну, сбежит он от этого Кольки, когда окончит школу, и что дальше? Где гарантия, что в следующем месте прозябания, в институте, а потом и на работе, его не будет поджидать новый Колька? Да что там, Стасик наперед знал, что будет. Неправильный мир, он такой. Великие маги и могучие воины, угодив по ошибке в эту преисподнюю, обрекаются на бесконечное страдание. И от чьих рук? Какого-то Кольки, который в правильном мире мог бы, в самом лучшем случае, рассчитывать на карьеру свинопаса. Да и им бы он пробыл лишь до тех пор, пока до него не добрался бы великий магистр и легендарный воин.