Не успел начать заплыв, как ноги его уже нащупали дно. Стасик вышел из воды, поднялся на берег и спрятался за огромным гранитным валуном. Здесь он постоял немного, дожидаясь, пока его тело обсохнет на прохладном ночном воздухе, затем вытряс из мешка одежду и облачился в нее. Та почти не намокла, что очень его порадовало.
К тому моменту, когда восток окрасился огнем зари, Стасик отдалился от реки километра на три. Земли империи остались далеко позади, а перед ним раскинулся мрачный пейзаж нейтральной полосы. По пути ему еще попадались клоки зелени, либо заросли кустарника, либо одиноко стоящие деревья, окруженные плешками чахлой травы. Но признаков жизни с каждым шагом становилось все меньше. Под ногами захрустел темно-серый песок, вокруг, насколько хватало глаз, простерлась изрытая воронками равнина.
Стасик остановился и присел на камень. Он уже целые сутки был на ногах и зверски устал. Порядочно отдалившись от земель лорда Мортуса, он мог, пожалуй, не опасаться погони. Стасик ее и не опасался. Он опасался иного — чудовищ, населяющих нейтральную полосу.
Все время, пока осуществлялся его спонтанный побег, Стасик как-то не думал о них. Ему, по правде, не верилось, что он вообще сумеет достигнуть нейтральной полосы. Думал, что его обязательно схватят, либо посланная из черного замка погоня, либо местные жители, принявшие его за шпиона. Но теперь, когда он благополучно миновал земли империи, страх перед населяющими нейтральную полосу монстрами пробудился в нем с новой силой.
— Да о чем я только думал? — простонал Стасик, с ужасом глядя перед собой на безжизненную, уходящую за горизонт, равнину. — Меня же тут съедят.
Он вспомнил, какой страх пережил в обозе, когда пересекал нейтральную полосу в прошлый раз. Вспомнил, как жутко выли во тьме ужасные монстры. И как они утащили и порвали кого-то из людей лорда Мортуса.
Проникнувшись ужасом, Стасик едва не повернул обратно. Но не повернул. Потому что там его тоже не ждало ничего хорошего. Стоит ему вернуться в замок, как он угодит в лапы к Грыже Антрекотовне. А та давно и откровенно сообщила ему, какие планы имеет на счет новой посудомойки.
— Провались ты пропадом, чертов правильный мир! — сквозь слезы выплюнул Стасик.
Он поднялся с камня, взвалил на спину мешок с лепешками и побрел в сторону нейтральной полосы. Как ни странно, но неведомые чудовища пугали его гораздо меньше, чем невыносимо кошмарная верховная кухарка-людоедка.
Глава 25
Впервые вой чудовища он услышал вскоре, после заката. Тот донесся издалека, зловещей волной раскатившись по всей равнине. Стасик, который к этому времени успел задремать, вскинулся и выпучил глаза.
Не успело стихнуть эхо первого воя, как прозвучал второй, теперь уже с другой стороны. От жуткого звука, сотрясающего ночную тьму, Стасик едва не отдал богу душу. Он крепче прижался спиной к каменной стене и постарался дышать как можно тише и реже. Теперь у него уже не было никакой уверенности в том, что принятые им меры предосторожности спасут его этой ночью. Что-то подсказывало Стасику, что лишь чудо поможет ему вновь увидеть рассвет.
Меры, принятые им, не отличались оригинальностью, но ничего лучше Стасик придумать не смог. Когда дело запахло вечерними сумерками, он натер свое тело здешней почвой, в надеже на то, что та перебьет его телесный запах. К делу подошел со всей возможной ответственностью. Он полностью разделся и тщательно натер землей каждый участок своего тела. Затем хорошенько вывалял в земле одежду, мешок, а под конец, подумав немного, и лепешки. Те покрылись серой пылью, которая противно скрипела на зубах и отдавала горечью, но Стасик решил, что это он переживет. Куда важнее было самому не пойти на корм грядущей ночью.
Весь день он брел через нейтральную полосу, очень надеясь на то, что держит верный курс. В ночное время у него был надежный ориентир — синяя звезда, указывающая строго на запад. Но при свете дня определять направление Стасик не умел. Приходилось надеяться на то, что если он и отклониться от курса, то не намного, и затем сумеет его скорректировать.
Ближе к полудню пригрело солнышко, и Стасика начала мучить жажда. В последний раз ему довелось напиться при переправе через реку, а взять воды с собой ему было не в чем. В глубоких ямах, которыми была испещрена вся равнина, чернела некая зловонная жидкость, но Стасик скорее предпочел бы хлебнуть собственной мочи, чем этой токсичной гадости. Когда жажда стала нестерпимой, он так и поступил — помочился в собственный сапог и выпил все до капли. Напиток не порадовал своими вкусовыми качествами, но Стасик заставил себя проглотить его.