Вот в такой обстановке начался Прощальный пир.
Большой зал, вопреки традиции, не был украшен цветами победившего Дома. Домовики задрапировали стены в черный цвет в знак памяти о Диггори. Траурное убранство зала заставляло непроизвольно понижать голос, ученики реже улыбались и почти не смеялись перед возвращением домой. Многие сидели бледные.
Когда со своего места встал Дамблдор, воцарилась полная тишина.
— Закончился ещё один учебный год, — он не напрягал голос, но слышали его все. — Многое я хотел бы сказать вам сегодня вечером, но прежде всего я должен признаться, что мы потеряли очень хорошего человека, который должен был сидеть здесь, — он указал на стол Пуффендуя, — и вместе с нами радоваться Прощальному пиру. Я хотел бы, чтобы все сейчас встали и подняли стаканы в честь Седрика Диггори.
Чувствуя себя лицемером, вместе со всеми я поднялся со скамьи. Стоявшая напротив Луна грустно улыбнулась и отсалютовала бокалом, справа тревожно поглядывал Артур — он видел, что со мной творится что-то не то. Рано или поздно он обязательно спросит, что происходит.
Ненадолго я погрузился в свои мысли пропустил часть речи директора.
— …Поэтому я думаю, вы имеете право узнать, как это случилось. Седрика Диггори убил лорд Воландеморт.
Этого имени до сих пор боялись. На Дамблдора смотрели с ужасом, с недоверием, у единиц взгляд выражал насмешку — но никто не проронил ни звука. Лишь после того, как директор снова заговорил, по залу поползла волна шепотков. В обществе магов не принято лгать, тем более не опустится до прямой лжи личность подобного масштаба. Министерству придется очень постараться, чтобы опровергнуть слова Дамблдора.
— Есть ещё один человек, которого необходимо упомянуть в связи со смертью Седрика. Я говорю, конечно, о Гарри Поттере.
Как ни странно, я не слышал, чтобы Поттера в чём-то обвиняли. Сыграли свою роль и его состояние после возвращения, и позиция родителей Диггори, долго разговаривавших с парнем в лазарете. Помалкивали даже слизеринцы, даже Малфой. Барсуки, конечно же, хотели знать, как именно погиб один из них, но подходить к Поттеру… опасались? Нет, не то слово. Он стал для них человеком, чьё присутствие может изменить чужую судьбу, поэтому от него лучше держаться подальше.
Я обратил внимание, что за Поттера пили не все. За зеленым столом многие отказались, да и в других Домах нашлись не пожелавшие.
Перед самым отъездом мы с Артуром всё-таки поговорили.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — не слишком аккуратно сформулировал он.
— Может, когда-нибудь, — я побросал последние вещи в чемодан и застегнул замки. — Сейчас не готов. Тошно.
Присев на кровать, я подумал и мысленно махнул рукой. Почему бы не рассказать кое-что? Хочется поделиться. Одному держать в себе грязь тяжело.
— Ладно, слушай. Крауч узнал нечто о бывших Пожирателях и пытался собрать доказательства. Понятия не имею, что именно. Честно говоря, всё, что я сейчас скажу, основано на предположениях, так что можешь не верить.
— Ты сначала расскажи, потом обсудим.
— Договорились. Так вот: почему Крауч отсутствовал на работе? Он вел собственное расследование. Слухи о болезни он распространил, чтобы ему не мешали. Только он допустил ошибку, его убили, заодно подменили Грюма своим человеком и воспользовались последним этапом Турнира, чтобы достичь сразу нескольких целей. Натравить Министерство на директора, похитить Поттера, возможно, с помощью последнего возродить Неназываемого.
То, что Поттер — ключевая фигура всего, происходящего в Хогвартсе, стало понятно, едва Кубок выбросил бумажку с его именем. Дальнейшие события меня в этом только убеждали. Я ведь сказал Диггори держаться от него подальше. Мне следовало учесть, что на Седрика тоже могут наложить Империо. Не знаю, зачем, но Поттера упрямо тащили на первое место, обе стороны конфликта хотели видеть его победителем. По-видимому, это принципиальный момент.
— Ты же не мог знать, чем всё закончится, — попытался утешить меня друг.
В том-то и дело, что мог. И знал.
— Я мог бы спасти хорошего человека, будь настойчивее.
Чем дольше я думаю, размышляю, тем сильнее мне кажется, что Диггори был обречен. Или, возможно, мне просто постепенно удаётся себя убедить? Ведь неизвестно, стал бы тот же Дамблдор предпринимать что-либо, получи он всю информацию о дальнейших событиях. Не исключено, что ему выгодно возрождение Неназываемого — слышал я в прошлой жизни краем уха такую теорию.
Я не вмешался. Теперь война неизбежна. Она уже началась.
Первым, как всегда, пострадал невинный.