— Спасибо, но я предпочитаю остаться в живых.
— Вам не понравится в заточении. Я слышал, что на Сделано Нами недавно провели реорганизацию долговой тюрьмы. Если «Дженерал Продактс» сделает ваши долги достоянием гласности…
— Погодите, постойте…
— Вы должны кредиторам около пятьсот тысяч звёздочек. Мы погасим ваш долг кредиторам до того, как вы отправитесь к нейтронной звезде. Если вы вернётесь…, — продолжил кукольник. Должен признать, это чудо было достаточно честным, чтобы не сказать «когда». — Если вернётесь, мы выплатим остаток. Может быть, потом вас попросят об интервью насчёт экспедиции. В этом случае мы заплатим ещё больше.
— Вы сказали, мне построят судно по моему заказу?
— Естественно. Это не исследовательский рейс. Мы хотим, чтобы вы вернулись в целости и сохранности.
— Согласен, — сказал я.
В конце концов, кукольник пытался меня шантажировать. Поэтому вся ответственность за последствия ляжет на него.
Они собрали корабль ровно за две недели, начав работы со стандартного корпуса «Дженерал Продактс» второго типа, такого же, как и у судна Института знаний. Система жизнеобеспечения была почти идеальной копией системы Ласкинов, но на этом сходство двух космических аппаратов и заканчивалось. На корабле не было инструментов для наблюдений за нейтронными звёздами. Вместо этого судно несло термоядерный двигатель, достаточно крупный даже по меркам военных крейсеров Джинкса. На моём корабле, который я назвал «Небесный ныряльщик», двигатель мог выдать ускорение в тридцать g — на грани выносливости человека. «Ныряльщик» нёс на себе лазерную пушку, достаточно мощную, чтобы прожечь насквозь луну Сделано Нами. Кукольник хотел, чтобы я чувствовал себя в безопасности. У меня и было ощущение защищённости, поскольку на этом корабле я мог сражаться — и мог бежать прочь. В особенности, последнее.
Я прослушал последнюю передачу Ласкиных не меньше шести раз. Их безымянный корабль выпал из гиперпространства в миллионе миль над BVS-1. Гравитационное искривление гиперпространства предотвратило бы их выход ближе к звезде. Пока её муж ползал по трубе, проверяя инструменты, Соня отправила сообщение Институту: «… Мы не можем её видеть, по крайней мере, невооружённым взглядом. Но мы видим, где она находится. Каждый раз, когда та или иная звезда проходит за ней, появляется маленькое колечко света. Подождите минутку! Петер уже настроил телескоп…»
В этот момент гравитационное поле звезды разорвало гиперпространственную связь. Так и планировалось, и никто не взволновался — пока. Чуть позже тот же самый эффект, должно быть, не дал пилотам сбежать в гиперпространство от чего бы то ни было, что на них напало.
Когда спасатели обнаружили судно, на нём работали лишь камеры и радар. Эти приборы почти ничего не сообщили. А в кабине камеры не было. Но съёмка с передней части корабля дала, на мгновение, смазанный скоростью кадр, в котором оказалась нейтронная звезда. Диск, не представляющий из себя ничего особенного, оранжевый — как древесный уголь для пикников (если хоть кто-то из ваших знакомых может себе позволить жечь древесину). Это небесное тело было нейтронной звездой уже долгое-долгое время.
— Не собираюсь красить корабль, — сказал я президенту.
— Вы не должны отправляться в такой рейс с прозрачными стенками. Вы можете сойти с ума.
— Я не земляной червь. Не слишком-то интересуюсь видом открытого космоса, да и тот интерес быстро спадает. Я просто хочу быть уверен в том, что никто не подкрадывается сзади.
В день перед отлётом я в одиночестве сидел в баре «Дженерал Продактс» и даже позволял кукольнику-бармену готовить мне ртом напитки. У него получалось весьма неплохо. Кукольники сидели по барам парами и тройками. Несколько человек разбавляли компанию инопланетян. Но конец рабочего дня ещё не наступил, и помещение казалось пустым.
Я был доволен собой. Мои долги оплачены. Не то, чтобы это имело значение в том месте, куда я направляюсь. Я покину эту планету без малейшей задолженности на моём имени, без ничего — кроме корабля…
Я выбрался из паршивой ситуации, и этим всё сказано. Надеюсь, мне понравится быть богатым изгнанником.
Чуть не подпрыгнул, когда новоприбывший уселся прямо напротив меня. Он был иностранцем, нестарым, но и не слишком молодым человеком. Белоснежная несимметричная борода, дорогой чёрный деловой костюм. Я обрёл контроль над выражением своего лица и встал, намереваясь уйти.
— Сядьте, господин Шэффер.
— Что?
Он ответил показом синего диска. Удостоверение правительства Земли. Я внимательно посмотрел на диск, чтобы показать, что я настороже — хотя, конечно, не сумел бы отличить подделку.
— Меня зовут Зигмунд Аусфаллер, — сказал правительственный агент. — Я хотел бы перекинуться с вами парой слов по поводу вашей работы на «Дженерал Продактс».
Я молча кивнул.
— Само собой, нам прислали запись ваших устных договорённостей. В них я обнаружил весьма любопытную информацию. Господин Шэффер, вы действительно принимаете на себя такой риск всего-навсего за пятьсот тысяч звёздочек?
— Я получу в два раза больше.
— Но у вас останется лишь половина. Остальное пойдёт на оплату долгов. К тому же, ещё будут налоги… Но неважно. Что привлекло моё внимание? Космический корабль — это космический корабль. А ваш несёт на себе мощное вооружение и двигатель. Восхитительное военное судно, если бы вы хотели его продать.