сладкого, а по тому варенье пришлось как раз кстати.
Хорошенько полакомившись, Игорёк отошёл от стола, вытер руки об полотенце
на шифоньере и снова сел в кресло.
-Продолжай, Лермонтов - командно рявкнул он.
"Следующие число, вторник. Нарвала ягод, а тут сын подъехал. Я ему: привёз
что говорила? Он: а как же, а сам даёт бутылёк и смеётся. Говорит: только
побольше сыпь, чтоб не мучился...
-Не понял. Это она о чём? - подскочил Игорёк и бросил сигарету, уже вторую в
окно. -Ну, читай живее!
"Когда варила варенье, значит, вишнёвое, бросила к котёл пол баночки того
порошку, так что скоро, дорогой мой муженёк, будем заказывать тебе
деревянный футляр в полный рост. Ах, хорошо сынок пристроился
патологоанатомом, все следы этого яда уйдут в могилу вместе с моим
благоверным. А пока...
-Подожди, ты, что, не понял? - вскричал Игорёк и подскочил к напарнику.
-Нет.
-Она же отравить хотела мужа, ну, этим чёртовым вареньем! О, какой я дурак!
Отравила!
То, что произнёс Сергей, было не книгопечатно.
2
Самое, что может по-настоящему напугать человека - это когда он поймёт, что
то, что он задумал - уже не исполниться; по-разному он относиться к потере лет
и годов, но одинаково - к полной утрате жизни и дорогих ему сердцу идей.
Игорёк клял судьбу, что успел мало что совершить в череде дней, отпущенных
ему. У него когда-то была семья, но ненастное тюремное бытие перечеркнуло
всё то, о чём он заботился много лет - о жене и детях. И теперь, он вещал
Сергею о тех днях, что жестоким прессом легли на сердце.
-Не забыть мне того дня, когда я свалил всю вину за убийство на невиновного, с
той животной страстью, что делает из человека волка. А он, этот мальчик - он
как овца, что идёт на заклание, получил ещё больший срок, хотя был не
виноват и в первом, он по вере своей баптистской, а возможно, по благородству
человеческому принял ярмо на шею. - так рассказывал Игорёк о минувших днях
и глаза его заволокло туманом воспоминаний.
На виду те мгновения, как в нашу камеру вошёл тот мальчик, голубоглазый и
весь сопатый как лось. В руках его была Библия и он сразу принялся её читать
вслух, будто мы просили об этом. Но мы на дух не переносили все эти
вычурные слова о спасении и благодати небес, но слушали как зачарованные.
Карты отвлекали слегка наше внимание, но я уже тогда понял, что это человек
спасённый, а значит великий. Иногда, кидая карты, я задавался вопросом: а ему
за что эта собачья жизнь? И сам отвечал: не знаю,ибо я человек убогий, а он. в
свои 19 или 20 - всё знающий, что по голосу этому слышно.
Игорёк слегка отдышался и продолжил:
-Я любил играть до упаду, ведь широка моя душа, находя в этом нескончаемое
удовольствие и упоение. А в тот день фортуна была при мне, так что Щуплый
быстро начал заводиться. Щуплый любил мухлевать, а потому - "играй, колода, но я смотрю в оба!" Совсем не хотелось есть баланды и мы быстро сыграли пять
партий, перекурили последние окурки - и снова! В вечер вошли с сильной
усталостью, но глаза горели адским огнём. И тут мы заспорили о чём-то, и
возникла свалка наших тел. Это мы, значит, подрались. Я что силы толкнул
Щуплого на шконку, а тот возьми и ударься головой об угол. Потекла кровь и
мне сказали, что я теперь убийца. Но знает Бог - не хотел я этого! Явились мне
мамины глаза и внутренний голос вещает: забудь меня, душегубец. Вошли
охранники и спрашивают: кто? Я что есть духу тычу в баптиста, а тот молчит.
Его и взяли. Ночью я не спал, а только катался по одеялу и твердил: не я, не я! И
стояли его голубые глаза, как небо в погожий день...
Игорёк встал и вышел во двор. Сергей пошёл за ним.
3
Сергей вобрал воздух как рыба и выдохнув его с силой, ощутил всю горечь
своего существования. Да, быть отравленным столь нелепо, закончить свою
жизнь от вишнёвого варенья, предназначавшееся какому-то старикану, а он