даже не был женат. И теперь, когда пошли последние часы жизни, в него вошло
свободомыслие, с грустью, отравляющей душу.
-И у меня есть свой скелет в шкафу - начал Сергей - Несколько лет мне сниться
один и тот же сон, где трое мужиков в оранжевых робах насильничают над
бедной женщиной, а я стою рядом, захолодевший и ничего не делаю. Я не знаю, кто эти негодяи и кто эта женщина, но я знаю за себя что я - трус, слизняк, ничтожество. Доктор мне сказал: это от того разночасового засыпания, которым
грешат многие, но мне то что от этого? Я хуже собаки; голос женщины рвёт
меня на части.
Вся моя жизнь наполнена страшилками, будто я боюсь всего: грозы, пауков, машин, пьяных и громкоговорящих... Часто сознавая свою никчемность, я
задумывался о своей исключительности ( я безумно легко разбираюсь в
математических задачах высокого уровня, превосходно играю в шахматы), но
эта исключительность больше всего бьёт по нервам. Я живу в ожидании чего-то
мрачного, загромождая разум чертополохом гнусности.
Стоило Сергею закончить, как у Игорька открылась рвота. Рот исторгнул
мутную вишнёвую массу и тело покрылось судорогой. Тоже самое пошло и у
Сергея, с тем лишь отличием, что потекли и сопли.
Дул жаркий воздух с полей. Кукушка наслаждалась своим прогрессирующим
награждением годов, а тела двоих преступников валялись у старой яблони. По
ним ползали муравьи и жуки; одна из собак мелкой породы даже справила
нужду на тело Сергея.
-Серый, чтобы ты сделал с миллионом баксов, если бы их тебе дали в данный
момент? - шепнул Игорёк.
-Я бы купил бутылку водки и пошёл на могилу матери.
-А я бы нашёл сотню рабочих и выстроил на месте тюрьмы парк аттракционов.
Пусть дети радуются детству.
4
Жара стояла неожиданная, так что листья кустарников и растений спали до
земли. И если бы не крона яблони, наши двое героев сгорели бы от солнечных
палящих лучей.
Эти охотники до чужого добра медленно, но угасали в силу своего
чувствительного воображения. Рожа Сергея была пунцовой, а Игорёк стонал и
харкался красной слюной.
Такими их и застал хозяин домика, Степан Кузьмич, и хотел бы звонить в
полицию, но сжалился по душевной доброте. Его седая бородка всё время
манила пальцы и блестела в свете отблесков от машины, на которой приехал
поработать и отдохнуть наш горожанин.
-Ну, бедолаги, говорите: кто хозяин сего добротного места?
Двое замычали: не знаем.
Степан Кузьмич пробурчал:
-И что ж вас так разморило?
Пошёл, нарвал табаку да приложил к лицам этих несчастных. Немного
полегчало, но тошнота не прекращалась.
Рассказали они, в чём дело, ведь не могли не молчать.
-Ну, скажу вам сразу: яда там нет. Но он был. Вовремя я его ликвидировал, как в
воду глядел. - сказал хозяин домика, обливая Игорька и Сергея водой из
большого ведра. - Хвалите Бога, что вовремя я прочитал эту запись. Всегда
любил копаться в этих дневниках своей старухи. Иногда толковое пишет.
Вернее, писала, ведь больше мне её сочинения не читать - разводиться будем.
-А может уже не стоит? - сказал Сергей, когда они все втроём сидели у пруда, в
который Степан Кузьмич кидал хлеб рыбам.
-Такое не прощают.
И всем в своей редакции литературного журнала Степан Кузьмич говорил, что
нашёл двоих новых друзей, и эти двое были как дар с небес - с них можно
совершить подлинных людей. Много дней он ждал такого подарка, чтоб
написать объёмистый литературный труд с уклоном в философию, и теперь, по-
видимому он его дождался.
А в дневнике своём записал:
"Эти двое знают и добро и зло во всех нюансах, а потому они ценны для меня
как экземпляры для нового, достойного опыта наблюдения. А сама запись в
моём дневнике рождает действие, поскольку мысль обретает жизнь уже вместе
с узнавшим её, и этот глубочайший смысл существования даёт разуму глядеть в