Ну пусть так пока, а там разберемся, подумал я возвращаясь в тело и вырубая «тактическую паузу». Сознание плыло, тело уселось на землю. С Хёкой осталась мыслесвязь, поэтому дебильная цепочка мыслей «я покинул тело Хёки, значит я был в ней, технически я все–таки стал духофилом» вызвало у неё румянец и смущение, а потом все же смешок, синхронно со мной.
Правда посмеяться нам не дала кровь, хлынувшая у меня из ушей. Чувствуя как сознание уплывает, успел проскрипеть: звонок, «последний заказ», помогите им.
Ну и похоже откинулся. В обморок или мир иной? — думал я окончательно пропадая.
Примечание к части
С ентой главой мистика. Тут скорее всего до хрена ошибок и косяков. Но я просто не мог заснуть пока её не написал. Проснусь — поправлю, может перепишу.
отрубающийся и охреневший от происходящего старина Киберъ Рассвет
26. Управленчески–римская
Встретил меня потолок, хоть мной и видимый, но не представленный. Собрал отсутствие мозгов в кучку, и вошел в медитативное состояние.
Ну что ж, мальчик скорее жив. Потерял килограмм пять живого веса, но в целом — витал справился на отлично, теряя сознание я опасался, что в черепе у меня шейк из мозгов.
В меня было воткнуто несколько капельниц и датчиков, а за состоянием видимо следили, так как буквально через минуту после прихода в себя дверь открылась:
— Юноша, здравствуйте, на удивление давно не виделись! — радостно проквакал заявил вошедший лекарский Жабыч. — Что же вновь привело вас к нам?
— Да вот, понимаете ли, доктор, я понял что без лицезрения медсестричек моя жизнь лишилась части красок. Даже возможно — смысла. Вот как–то так, в поисках потерянного вышло. — развел руками ехидный я.
— Да, я вас понимаю. — Жабычевская физиономия обрела одухотворенное выражение, в уголках глаз заблестели слезы. — Но простите меня, юноша, я все же врач. Понимаю ваши стремления и разделяю их, однако вынужден вылечить вас как можно скорее. — скорбно опустил уголки пасти эскулап.
— Я понимаю, и никоим образом на вас не в обиде, даже краткое пребывание в этом раю — отрада и счастье. Спасибо вам, Божественный Хирург! — ехидствовал коварный я.
Жабыч ликовал, что обрел «единомышленника», я же потянулся к все ещё существующей связи между мной и Монстриком.
— Я не Монстрик! — раздался в голове голос Хёка. — Тома, я очень рада что ты очнулся, безмерно благодарна тебе за помощь и спасение. Но прекрати, пожалуйста, называть меня странными и смущающими прозвищами… — к концу фразы Хёка действительно «засмущалась», вот реально поражает, что ей удается передать через духа настолько «живой» эмоциональный пакет.
— Хёка, рад что с тобой все в порядке, — отмыслил «улыбку» я, — однако я волнуюсь, о том что с другими девочками, каковы итоги наших, кхм, действий. Я отрубился в момент возможно и «героический», — отмыслил «усмешку», — однако результаты и итоги мне очень нужно знать.
Ну а по докладу «рядового Хёки» — «Тома, пожалуйста, прекрати меня так называть». Вот блин, подумал я, скользнув в глубокую медитацию, от «духовной связи» избавляться пока явно не стоит, да и в воспоминания доступа нет. Однако, судя по всему поверхностные мысли Монстрик (не, так вроде не слышит) считывает автоматически. Ну что ж, дисциплина сознания — наше все.
Так вот, по докладу летающего Макаронного Монстрика, жертвы в городе есть, в основном среди антинавыка. Также вырезан к чертям (похоже Односторонний друг отжег) Совет Директоров Академ–сити. Разрушения города обширные, но не критичные.
Акселя и «последний заказ» боевой га…, да тьфу, девчонки отправились выручать «гуртом» вместе с самой Хёкой. После помещений тушки «умирающего Томы» в больничку, чтоб отвлечься.
Сами девчонки дрыхнут у меня дома, проторчали несколько часов у «палаты умирающего» а потом Рыжая, волевым усилием и телепортом, разогнала «девиц под окном» по койкам. Умница на самом деле, надо ей что–ли премию какую организовать.
Дух разума в сатанистском теле «странный» и общаться с ним Хёка, после единичной попытки, не желает.
Ну и на закуску, отслеживая мои действия, да и стабилизировавшись в «ангельской» форме, Монстрик изрядно расширил свой «функционал». То есть имеем мы сейчас полноценного, хоть и не слишком умелого «Ангела–хранителя» Академ–сити.
Тем временем в палате сконцентрировался вышепомянутый ангелочек, и с криком «Тома!» полез обниматься. Впрочем мысленный вопль «СТОЯТЬ!!! РУКА!!!» суицидные потуги остановили. Село это чудовище на воздух, захватила лапу другую, и стала с счастливой улыбкой её гладить. Хрен с ней, балбесиной, пусть делает что хочет, только не мешает.