В несколько прыжков Курока доставила нас до точки. Еще в воздухе были заметны повреждения от ударной волны, выбитые стекла и частично покосившиеся здания. Из эпицентра разрушений били два пучка голубоватой плазмы, отдаленно напоминающие перья. Точнее не совсем плазмы, но выглядели именно так, и были по своему прекрасны, несмотря на полуапокалиптический антураж.
А вот в эпицентре разрушений, в котловане глубиной метра в три, стояла наша подруга, Хёка Кадзакири, летающий Макаронный Монстрик. Выглядела она изрядно неприглядно: полусогнутая, с закаченными глазами и разинутым ртом, из которого свисал язык. Ну и «перья плазмы» имели начало в её теле. Да и над головой вращалось подобие нимба. На крик Индекс «Хёка!», Монстрик с трудом повернула голову, однако её рывком вернуло в прежнее положение.
Поднял руку, хотел дать отмашку Мисаке, однако меня, да и судя по реакции Электру с Рыжей, пронзила острая боль. Витал исправно доложил, что присутствующие в теле «инородные тела» самоуничтожились, влив в организм организмоуничтожающий токсин. Бросив взгляд на девчонок, отметил, что повреждения аналогичны, однако виталы в амулетах справляются, возможно помедленнее моего.
Отходя от приступа боли усмехнулся: дорогой товарищ сатанист, Алистер Кроули внезапно заметил, что «что-то не так», и решил смести не таких пешек с доски. Ну как-то поздно уже, дорогой товарищ.
Тем временем Мисака отошла от приступа боли и накрыла место нашего пребывания ЭМ-куполом. Я же вошел в режим «тактической паузы», не взирая на незакончившийся откат и прочее, единственное что — дал виталу указание вытащить мозг любой ценой, пусть и за счет всего остального тела.
А оказавшись в растянутом восприятии времени стал слать в Хёку ряд духов с заранее подготовленными программами и духа разума, для общения:
— Хёка, ты меня слышишь?
— Тома? Тома, что со мной, я еле могу пошевелиться, тело как в огне!
— Сейчас духи стабилизируют твое состояние. А не могла ты пошевелится, да и вообще создавшееся положение — дело рук некоего Алистера Кроули, истинного хозяина Академ-сити. Не знаю его целей, однако ради них он принес в жертву немало невинных. А вот сейчас — хотел пожертвовать и тобой, хорошо, что успели, — послал я мыслеформу улыбки.
— Тома, спасибо тебе, спасибо вам! Я… — вот не знаю как Монстрик сумела аутентично передать мыслеформами истерику, но вышло у неё на загляденье.
— Хёка, я надеюсь ты чувствуешь себя лучше?
— Да, спасибо…
— Погоди, дело в том, что еще ничего не закончилось. Мы перекрыли возможность влиять на тебя, мои духи структурируют и упорядочивают твою структуру. Однако сам источник атаки на тебя не устранен.
— Я, я не зна-а-аю… я бою-у-у-усь… — начала мысленный слезоразлив Хёка. Блин, понять её можно, но черт возьми, мне вот абсолютно не до этого. Витал гудит как вертолет, штопая мне мозг от повреждений, Кроули строит коварные и мстительные планы, а у нашего «бога эсперов» истерика, блин.
— ХЁКА!!! Возьми себя в руки на секунду! В твоих руках огромная сила. Хорошо, ты не можешь и не умеешь её использовать, но скажи, ты веришь мне, Хёка?!
— Да, — всхлип, — Тома я тебе верю.
— Тогда сейчас дух разума соединит наши сознания. Твоя задача — не сопротивляться, иначе ты убьешь меня. Нам надо остановить Кроули, ради тебя, меня, Индекс. Да всех эсперов этого города. Не забывай, сопротивление просто сотрет меня.
— Хо… хорошо, Тома, я тебе верю, делай как правильно. — немного успокоилась Монстрик.
Блин, что творю, что делаю, меня же сожжет нахрен… Хотя выбора то уже нет. Так что послал команду духу разума и приготовился к полярному лису.
Лис оказался терпим. По крайней мере ряд Монстриково функционала была доступна и интуитивно понятна, похоже она сама заблокировала себе доступ. Обнаружил Кроули, в начленоверченном многомерьем обиталище, подхватил со своего тела дом духа с последним, старшим духом разума. Вбил в него чудовищное количество жертвенных животных, да и своей крови, но смог призвать и «условно» договорится.
Воспользовался возможностями и энергонасыщенностью Хёки и вогнал в Алистера перекачанного энергией духа.
Впрочем столкнулся с проблемой. То что сатанист менял мерности в своем обиталище, в «теле» Хёки было пренебрежимо. Но дух разума не мог взять под контроль как раз этот самый разум Кроули. Защита была изящна, но слаба — дух с легкостью мог стереть сатаниста. Но вот контролировать — никак.
Хотя черт с ним, сгорел сарай, гори и хата, решил я. Будет у меня овощной сатанист.
Дух уничтожил все что составляло суть Кроули и в рамках «невыполненного договора» принял на себя часть когнитивных функций тела.
Ну пусть так пока, а там разберемся, подумал я возвращаясь в тело и вырубая «тактическую паузу». Сознание плыло, тело уселось на землю. С Хёкой осталась мыслесвязь, поэтому дебильная цепочка мыслей «я покинул тело Хёки, значит я был в ней, технически я все-таки стал духофилом» вызвало у неё румянец и смущение, а потом все же смешок, синхронно со мной.
Правда посмеяться нам не дала кровь, хлынувшая у меня из ушей. Чувствуя как сознание уплывает, успел проскрипеть: звонок, «последний заказ», помогите им.
Ну и похоже откинулся. В обморок или мир иной? — думал я окончательно пропадая.
26. Управленчески-римская
Встретил меня потолок, хоть мной и видимый, но не представленный. Собрал отсутствие мозгов в кучку, и вошел в медитативное состояние.
Ну что ж, мальчик скорее жив. Потерял килограмм пять живого веса, но в целом — витал справился на отлично, теряя сознание я опасался, что в черепе у меня шейк из мозгов.
В меня было воткнуто несколько капельниц и датчиков, а за состоянием видимо следили, так как буквально через минуту после прихода в себя дверь открылась:
— Юноша, здравствуйте, на удивление давно не виделись! — радостно проквакал заявил вошедший лекарский Жабыч. — Что же вновь привело вас к нам?
— Да вот, понимаете ли, доктор, я понял что без лицезрения медсестричек моя жизнь лишилась части красок. Даже возможно — смысла. Вот как-то так, в поисках потерянного вышло. — развел руками ехидный я.
— Да, я вас понимаю. — Жабычевская физиономия обрела одухотворенное выражение, в уголках глаз заблестели слезы. — Но простите меня, юноша, я все же врач. Понимаю ваши стремления и разделяю их, однако вынужден вылечить вас как можно скорее. — скорбно опустил уголки пасти эскулап.
— Я понимаю, и никоим образом на вас не в обиде, даже краткое пребывание в этом раю — отрада и счастье. Спасибо вам, Божественный Хирург! — ехидствовал коварный я.
Жабыч ликовал, что обрел “единомышленника”, я же потянулся к все ещё существующей связи между мной и Монстриком.
— Я не Монстрик! — раздался в голове голос Хёка. — Тома, я очень рада что ты очнулся, безмерно благодарна тебе за помощь и спасение. Но прекрати, пожалуйста, называть меня странными и смущающими прозвищами… — к концу фразы Хёка действительно “засмущалась”, вот реально поражает, что ей удается передать через духа настолько “живой” эмоциональный пакет.
— Хёка, рад что с тобой все в порядке, — отмыслил “улыбку” я, — однако я волнуюсь, о том что с другими девочками, каковы итоги наших, кхм, действий. Я отрубился в момент возможно и “героический”, - отмыслил “усмешку”, - однако результаты и итоги мне очень нужно знать.
Ну а по докладу “рядового Хёки” — “Тома, пожалуйста, прекрати меня так называть”. Вот блин, подумал я, скользнув в глубокую медитацию, от “духовной связи” избавляться пока явно не стоит, да и в воспоминания доступа нет. Однако, судя по всему поверхностные мысли Монстрик (не, так вроде не слышит) считывает автоматически. Ну что ж, дисциплина сознания — наше все.
Так вот, по докладу летающего Макаронного Монстрика, жертвы в городе есть, в основном среди антинавыка. Также вырезан к чертям (похоже Односторонний друг отжег) Совет Директоров Академ-сити. Разрушения города обширные, но не критичные.
Акселя и “последний заказ” боевой га…, да тьфу, девчонки отправились выручать “гуртом” вместе с самой Хёкой. После помещений тушки “умирающего Томы” в больничку, чтоб отвлечься.