Гермиона кивнула.
— Это очень заботливо с твоей стороны, Маркус. Такое ощущение, что фотографы, кажется, следуют за мной, куда бы я ни пошла, и я ненавижу, когда моя личная жизнь обсуждается в газетах, особенно после того, как мы с Роном расстались, — объяснила она.
— Я бы с удовольствием послушал эту историю, — честно признался он.
Она вздохнула, понимая, что это, вероятно, не самая плохая тема для обсуждения.
— Это долгая история. Я расскажу тебе, как только мы поужинаем, — предложила она, зная, что они не успеют в паб, если она начнёт сейчас.
Маркус кивнул, аппарируя их на угол улицы в Фалмуте, напротив паба. Он провел ее внутрь уютного здания, ведя к задней двери. Задняя стена выходила на маленькую бухту, к которой примостился Фалмут, отсюда открывался прекрасный вид.
— Ого, теперь я понимаю, почему это твое любимое место, — одобрительно сказала Гермиона. — Это великолепно.
— Просто подожди, пока не попробуешь еду, — ответил он с усмешкой, прежде чем помочь ей сесть. Как только она устроилась, он подошел к бару, чтобы взять напитки и меню. — А теперь, я думаю, ты собиралась рассказать мне все об Уизли, — настаивал он, явно заинтересованный.
С пинтой пива в руке Гермиона сразу же перешла к рассказу о том, как он целовался с Лавандой Браун на глазах у всего Гриффиндора после игры, и как это привело к тому, что она послала ему перчатки. Сейчас это казалось ей такой глупостью, но тогда это было просто душераздирающе. Она была счастлива сообщить ему, как много значила для нее его записка, и как часто она смотрела на нее в течение многих лет, особенно во время охоты на крестражи и когда Рон оставил их. Труднее всего было объяснить, что они с Роном целовались во время последней битвы, что они пытались дать им шанс, когда война закончилась. Она боялась, что Маркус не поймет, что она имела в виду, когда объясняла, что они с Роном хотели разных вещей.
К ее удивлению, он, казалось, точно знал, что она имела в виду.
— Я знаю, что это, вероятно, кажется глупым для профессионального игрока в Квиддич, но единственное, что мне действительно не нравится, — вся эта слава, — сказал он, пожимая плечами. — Я имею в виду… Конечно, я люблю фанатов, но это просто заставляет меня чувствовать, что за мной всегда наблюдают.
К тому времени, когда они полностью прояснили ситуацию с Роном — и когда Маркус рассказал ей, как все закончилось с Джеммой — им принесли из еду.
Марк расспрашивал ее о работе, зная только то, что она работает в министерстве и сотрудничает с Касси. Гермиона была счастлива объяснить, что она делает для Департамента по контролю и регулированию магических существ. Хотя Маркус признался, что чтение старых законов кажется ему довольно скучным, он также знал, что то, что она делает, благородно. Оборотни часто обращаются против своей воли, и их не следует наказывать за то, что они не могут контролировать. И хотя он был не самым умным студентом, пока учился в Хогвартсе, это не означало, что он был неразумным.
Гермиона наконец-то почувствовала, что может рассказать кому-то о своем недовольстве работой в Министерстве, бесконечными бумажными делами и бюрократией. Он не стал ворчать на нее, что она Гермиона Грейнджер и должна любить заниматься бумажной работой. Вместо этого он задумчиво слушал и пытался объяснить некоторые культурные странности Визенгамота.
— Мой отец был очень заинтересован в семейном престоле, — объяснил он. — Но у нас с Максом просто не хватило на это ума.
— Макс — это твой брат? — спросила она, желая побольше узнать о его семье.
— Максимус. Да, он самый старший. Потом Сабина, Лавиния и я, — объяснил он, пересчитывая их на пальцах. — Брита-старшая дочь Макса, и у него есть еще одна, которую зовут Лотта. А моему племяннику Генри только что исполнилось три года. Видишь ли, их мать-норвежка.
— А тебе они нравятся? Я имею в виду детей? — Спросила Гермиона, прежде чем сфокусировать взгляд на недоеденном чизбургере. Она не могла смотреть ему в лицо после такого личного вопроса.
— Да, с ними очень весело, — сказал он. По его тону она поняла, что он улыбается. — Генри в довольно спокойном возрасте, но Лотта всегда хочет играть в чаепитие, а я не совсем вмещаюсь в ее стол, поэтому она не так заинтересована во мне. Сабина только что объявила, что она должна родить в мае, так что я думаю, что скоро появится еще один ребенок.
Гермиона рассмеялась вместе с ним, когда Маркус объяснил ему, что его эксцентричный шурин Густаво всегда хотел поспорить о достоинствах игры в португальский Квиддич. Она могла сказать, что он не был большим поклонником Португалии. Однако она не думала, что сможет отличить британский Квиддич от португальского, даже если попытается.
Маркус, в свою очередь, спросил ее о семье.
— Я единственный ребенок в семье, — сказала Гермиона с ноткой грусти в голосе. — Вообще-то, во время войны… мне пришлось стереть им память, и отправить их в Австралию. Им удалось вернуть свои воспоминания, но они были очень сердиты на меня, и они решили остаться там. — к концу ее голос сорвался, и она надеялась, что не расплачется перед ним в пабе!
— Черт, прости, — нахмурился Маркус. — Мне следовало бы знать, что лучше не спрашивать…
— Все в порядке, — настаивала она. — Наши отношения потеплели, просто… я знаю, что потребуется время, прежде чем они снова начнут мне доверять. Они инстинктивно знают, что это было для их же блага, но я думаю, что они ненавидят то, как много о войне я скрывала от них.
Он обнял ее за плечи и снова неловко прижал к себе.
— Ты просто пыталась сделать то, что было правильно для твоей семьи, — мягко сказал он. Она глубоко вздохнула, позволяя его словам по-настоящему проникнуть внутрь. В конце концов, это было правдой.
После этого их разговор стал более непринужденным, и Гермиона с удивлением обнаружила, как легко Маркус мог рассмешить ее. Она была уверена, что на следующий день у нее заболят бока. Это было приятно… Ну, это было намного больше чем приятно. Это было фантастическое свидание. Она не хотела, чтобы оно кончалось. Но к тому времени, когда паб закрывался на ночь, она знала, что должна идти домой.
Маркус неохотно аппарировал ее обратно к двери, прежде чем одарить обжигающим поцелуем, который закончился слишком быстро. Тем не менее, они согласились, что обязательно должны сделать это снова в ближайшее время. Когда она упала в постель, Гермиона быстро заснула с улыбкой на лице.
Комментарий к Глава 11: Лепестки Пиона
Соууу, я знаю что давненько не добавляла глав этого фф, но я собираюсь это исправлять. Спасибо всем тем, кто ждал продолжения🥲😊
========== Глава 12: Разбитые Сердца ==========
Март 2000 года
После того, как их первое свидание прошло хорошо, Маркус и Гермиона охотно согласились увидеться снова в ближайшее время. В последующие недели обменивались письмами, устанавливая планы на обеды, выпивки и даже на ранние завтраки в выходные дни. Гермиона, к своему удивлению, наслаждалась каждой минутой их общения. Она никогда бы не подумала, что они с Маркусом настолько совместимы, учитывая, что у них разные интересы, но похоже, что-то их все-таки объединяло.
Поэтому она поймала себя на том, что все больше и больше времени хочет проводить с Маркусом, тоскуя по временам, когда они были вместе, когда они врозь.
Люди тоже это заметили. Она заглянула к Лонгботтомам на ужин вскоре после их первого свидания, и Дафна сразу же узнала об этом. Невилл был удивлен, но не осуждал, поскольку его супруга являлась слизеринкой.
Однажды она даже познакомилась с другой сестрой Маркуса, Сабиной. Они были в Фалмуте, когда столкнулись с Сабиной и ее мужем, которые быстро пригласили их на двойное свидание. Гермиона, конечно, понимала, что Маркус жаловался на Густаво, но в целом она получала огромное удовольствие. В конце ужина Сабина объявила, что полностью одобряет Гермиону. Это была неожиданная похвала, но тем не менее долгожданная.