Я колеблюсь.
– Вы мистер Миллер?
Мужчина высок, с копной седых волос, торчащих в разные стороны. На нем очки в тонкой проволочной оправе; над поясом брюк Докерс выпирает округлый живот. Когда он улыбается, то выглядит дружелюбно, а не похабно.
– Да, Бретт Миллер. Моя жена во дворе с нашими детьми. – Он протягивает мне руку, однако я по-прежнему сомневаюсь. Спустя мгновение мистер Миллер опускает руку; его улыбка меркнет. – Грэйс, Стив рассказал о том, что сейчас произошло.
Я закрываю глаза со стоном.
– Все в порядке. Ты можешь обойти вокруг дома и выйти во двор, а я останусь на кухне, идет?
Смотрю на него искоса.
– Серьезно?
– Серьезно. – Он снова улыбается.
Я киваю и обхожу вокруг дома. Миссис Миллер качает на качелях маленького ребенка. Мальчик постарше бегает по двору с футбольным мячом. Раскрывается раздвижная дверь, и мистер Миллер окликает жену. Она берет малыша, направляется внутрь. Несколько минут спустя мальчик уходит следом за ней. Двор похож на парк, с просторными, аккуратно подстриженными газонами и пышными цветочными клумбами. Мистер Рассел спроектировал специальную плитку, напоминающую чешую, для рыбы на дне бассейна. Не знаю, почему бассейн раскрыт в апреле, но я этому рада. Солнце расположено под нужным углом, чтобы акцентировать все цвета. Есть что-то в кадрировании идеального снимка, что-то успокаивающее, даже катарсисное. Словно целый мир сводится лишь к свету и тени, к тому, что попадает в объектив. Мистер Рассел делает красивые работы. Глядя на фото, которые я снимаю, люди захотят прикоснуться к этой рыбе, проверить, не настоящая ли это чешуя.
Испустив довольный вздох, осторожно упаковываю камеру и оборачиваюсь, чтобы помахать Миллерам, наблюдающим за мной из кухни. Возвращаясь тем же путем, обхожу дом и обнаруживаю мистера Рассела, прислонившегося спиной к белой Камри.
– Как все прошло?
– Мистер Рассел? Что вы тут делаете?
– Слежу за тем, чтобы никто не доставлял тебе никаких проблем.
Я моргаю. Папа сказал мне то же самое однажды. Дело было после моего первого дня в подготовительном классе. Я вышла через огромные металлические двери и увидела папу, стоявшего возле машины. Когда подбежала к нему, он подхватил меня на руки и спросил, не обижал ли меня кто. Никто не обижал до тех пор, пока несколько недель спустя я не отправилась в кабинет директора из-за маленькой ведьмы по имени Саманта. Странно, сейчас, после того, как Зак надругался надо мной и все меня обижают, в ответ от отца я слышу: "Каких действий ты от меня ждешь, когда сама…".
Он никогда не завершал это предложение. Полагаю, ему было известно, что в этом нет особой необходимости.
С трудом сглатываю.
– Спасибо, мистер Рассел. Правда.
– Могу я посмотреть, что у тебя на данный момент получилось?
– Да. Конечно. – Я распаковываю камеру, включаю просмотр фотографий и отдаю ему.
– Грэйс, они великолепны. Спасибо тебе огромное. Подожди, а это что?
Выхватываю камеру, когда он пролистывает слишком далеко и видит один из снимков с Заком.
– Ничего. Мне пора идти. Уже темнеет.
– Я подвезу тебя.
– Нет! Я могу пройтись пешком.
Глаза мистера Рассела, очень похожие на глаза Йена, на секунду вспыхивают гневом. Потом он вздыхает.
– Грэйс, знаю, мы мало знакомы, но я обещаю… ты в безопасности со мной. Я невероятно сожалею о том, что с тобой случилось.
Моя гортань закрывается; я киваю один раз, затем ухожу. Он медленно едет за мной следом до самого дома. Мне ненавистно, что мистеру Расселу известно о случившемся. Мне ненавистно, что он думает, будто я боюсь его и не могу взять себя в руки.
Мне ненавистно, что он прав.
Глава 14
Йен
Мы с Заком пересекаем опустевшую стоянку, направляясь к его Мустангу. От порыва сильного ветра шелестит листва, наконец-то выросшая на деревьях, окружающих территорию школы. Я сую руки в карманы своей толстовки. После того, как захлопываю дверцу машины, мы какое-то время сидим в тишине; ярость буквально сочится из каждой поры на теле Зака. Я ерзаю на своем сиденье, прокручивая в голове колкие слова и взрывные обвинения. Одно неверное движение, и я стану врагом, а мне этого не хочется.
– Ты же понимаешь, что я не просился работать с Грэйс, да? Либо так, либо я пропустил бы турнир.
– Да.
– Тогда чего ты бесишься?
Его челюсть дергается, и я понимаю, что он сжимает зубы.
– Я бешусь, потому что ты защищаешь ее, старик! Девчонку, которая всем говорит, будто я психопат-насильник.