Черт. Я больше не хочу слушать. Прислонившись к заднему бамперу, скрещиваю руки на груди.
– Знаешь, что? Я бы хотел, чтобы ты туда пришел. Ты должен был находиться там, братан, и тогда, может, ничего такого бы не произошло!
Сунув руки в карманы, отвожу взгляд.
– Грэйс все время ныла, Рассел. Она должна была плакать на твоем плече, но тебя там не было. Я был. Мне что, нужно было просто оставить ее в таком состоянии? Я никогда прежде не видел ее такой. Грэйс всегда крутая и стервозная, знаешь? Поэтому я подумал… вот мой шанс. Не упусти его! Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, но она отворачивается, поэтому я целую ее в шею. – Он дотрагивается до точки прямо у себя под ухом. – Я думал, ей это понравилось. Она тихо застонала, легла на спину, вытянулась на земле. Скажи мне, что это не знак.
Проклятье, я не могу.
– Она этого хотела. Она показала мне все знаки. Поэтому я лег рядом с ней, опять поцеловал. Она дрожала. Земля едва оттаяла и ей, наверно, было холодно, поэтому я завел дело дальше. Ну, знаешь, чтобы ее разгорячить. Грэйс меня не остановила. Она меня не оттолкнула. Ничего не сказала, только стонала. Поэтому я продолжил. Когда снял с нее футболку, достал телефон.
Я была без сознания. Голос Грэйс раздается эхом у меня в голове. Сейчас я хочу задушить своего лучшего друга.
– Она отключилась, Зак.
– Нет! Черт побери, Рассел. Она стонала. Скажи мне, каким образом это можно считать изнасилованием, потому что я не понимаю. Я не держал ее! У нее было достаточно времени, чтобы убежать, оттолкнуть меня, вернуться к своим подружкам, но она этого не сделала.
Поднимаю руки.
– А как насчет того, что произошло после, Зак? – Моргнув, он смотрит на меня, и я не сдерживаю ругательство. – Ну же, старик. После. Когда вы все разбежались, потому что тебе показалось, будто вас накрыли копы. Ты бросил ее там.
– Грэйс хотела найти свою одежду! Сказала, что догонит меня. – Он качает головой и вздергивает обе руки вверх. – Ох, брось, Рассел! Если бы ты там был, то поступил бы так же. Признай.
Его слова роятся у меня в голове, переплетаясь со словами Грэйс. Я думаю о том, как Линдси позволила моим друзьям себя облапать, насколько мерзко это выглядело. Внезапно в памяти всплывает Эрин Шпехт и ночь, когда я лишился девственности. Та же сцена, та же проклятая сцена. Только в тот раз я охотно принимал участие, а не чувствовал отвращение. Дерьмо! Оттолкнувшись от бампера, иду в закусочную. С меня хватит. Хватит разговоров. Хватит Грэйс. Хватит драмы.
– Йоу! Как дела? – Джереми поднимает руку; я даю ему пять по пути к стойке заказа. Несколько минут спустя уплетаю пару бургеров и всеми силами пытаюсь вытеснить к черту слова Зака из своей головы.
Парни изводят Кайла из-за его стрижки. Ирокез канул в лету. Осталась только плоская полоса по центру. У меня нет настроения дурачиться. Я осматриваю зал. К стенам прикреплено несколько плазменных панелей, звук отключен. Одна транслирует новости. Другая – спортивный канал. Мой телефон вибрирует. Это папа. В течение секунды я всерьез подумываю швырнуть сотовый в один из телевизоров. Что я мог сделать, на сей раз … или, может, не сделать, чтобы рассердить отца?
Еда, которую только что проглотил, мгновенно разлагается, живот сводит. Я стою, но как поднялся – не помню. Зак рядом со мной.
– Йен, остынь. Давай набухаемся, идет?
Да. Да, идет. Остановить все это, заставить исчезнуть. Не могу иметь дело с папой сейчас. Смотрю на друга и благодарно киваю.
Полчаса спустя мы с Заком сидим в его гостиной, откинувшись на спинки кресел с парой бутылок пива в руках. Его родители наверху. Зак уверяет, что все нормально. Какая разница. Отхлебнув пива, вдруг произношу:
– Зак, я должен рассказать папе правду.
Он сидит в кресле в противоположном конце комнаты. Смотрит на меня, затем качает головой.
– Плохая идея, старик.
– Я был под градусом. Вел машину и чуть не сбил кого-то.
– Но не сбил же. Рассказав ему правду только больше проблем себе наживешь.
Я отставляю пиво. Его вкус внезапно становится похожим на кислоту.
– Да ну, Рассел. Сам подумай. Брилл вышвырнет тебя из команды, и можешь помахать ручкой стипендиям. Ты будешь класть плитку со своим отцом, пока он не сыграет в ящик, а потом продолжишь делать то же самое, пока сам не сыграешь в ящик, потому что больше ничего не умеешь. Если такой жизни хочешь, значит, расскажи ему. – Зак пожимает плечами.
Черт. У меня крыша едет. Сгибаюсь пополам и раскачиваюсь.