Мне еще немало шкафчиков чистить.
Глава 19
Грэйс
Металл ударяется о металл; я едва не теряю сознание от страха.
– Грэйс Элизабет Колье, что, ради всего святого, это такое?
Дерьмо. Я закрываю глаза и опускаю голову на стол на несколько секунд, пока мое сердце не начинает биться вновь. Затем спускаюсь вниз, чтобы встретить ее.
– Привет, мам.
– Привет. – Она опускает ногу, которую растирала обеими ладонями и, хромая, идет к лестнице, где стою я. – Не хочешь рассказать мне, что тут происходит?
Я приподнимаю плечи.
– Дом стонал.
– Стонал?
Киваю.
– Было… страшно.
Мама долго смотрит на меня, после чего просто разводит руки.
– Иди сюда.
Я спрыгиваю с последних двух ступенек и бросаюсь в ее объятия; впервые после возвращения домой расслабляюсь. Представляю на несколько мгновений, будто я маленькая и никогда не встречу воображаемых монстров из-под кровати в реальной жизни, потом отстраняюсь.
– Спасибо, мам.
Она улыбается.
– Уберешь все, а я пойду ужин готовить?
Спустя пять минут все консервы снова стоят на полке в кладовой. Мама выливает немного масла на сковороду.
– Грэйс, где нож для мяса? – Она открывает ящик со столовыми приборами, посудомоечную машину.
Ой.
– Эмм.
Мама оборачивается, глядя на меня краем глаза.
– Где он, Грэйс?
– В моей комнате, – говорю я, потупив глаза в пол, потому что не могу смотреть на нее. Вздохнув, она поднимается наверх, поэтому я иду следом. Войдя в мою комнату, мама тянется к рукоятке ножа, наполовину скрытого под учебником математики, и случайно задевает ноутбук; монитор включается, демонстрируя полноразмерную версию фотографии Зака.
– Грэйс, что это такое, черт возьми?
Я плюхаюсь на кровать со вздохом.
– Фото Зака.
– Я вижу. Чего я понять не могу – зачем держать его фотографию в своем компьютере после всего, что он тебе сделал?
– Это длинная история.
Мама садится рядом со мной, откладывает нож и скрещивает руки на груди.
– У меня есть время.
Тереблю прядь своих волос, прочищаю горло.
– Ладно. Ну, все считают Зака… идеальным, понимаешь? Но он не такой. Это обман. Маска, которую он надевает. – Закрываю глаза и на секунду накрываю лицо ладонями. – Но я знаю, какой он под этой маской… когда думает, что никто не смотрит.
Дыхание замирает в легких, однако я пересиливаю боль.
– Я думала, если смогу показать всем, что Зак представляет собой на самом деле, может, тогда люди оставят меня в покое.
– И этот снимок показывает, какой он на самом деле?
– Да. Сделала его секунды спустя после того, как он выяснил, что я была в здании одна сегодня.
Мамина спина резко выпрямляется.
– Что? Что случилось с твоим напарником?
Я пожимаю плечами.
– Он не пришел.
Плотно сжав губы, она качает головой.
– Нет, нет, это недопустимо. Если остаешься в этой школе одна, я хочу, чтобы ты немедленно звонила мне, хорошо?
– Мам, я в порядке. Мне было страшно поначалу, но ничего не случилось.
– Но могло случиться. Проклятье, Грэйс! Это фото – ты сказала, что сняла его после того, как он узнал, что ты осталась одна. Мне не нравится, как он смотрит. Этот взгляд практически… дикий.
Мое воображение начинает работать от подобной мысли, и я чувствую приближение панической атаки.
– Грэйс, Грэйс, давай. Глубокие вдохи, детка. Ты в безопасности.
Мама и папа говорили так, когда я была маленькой и просыпалась от кошмаров.
Я больше не маленькая.
***
Будильник звенит. Вздохнув, отключаю его, сую телефон в карман и ложусь обратно на кровать. Я не сплю уже несколько часов. Сегодня пятница.
Сорок три дня.
Сорок три дня с тех пор, как Зак на меня напал.
Последний день тюремного срока, обязующего мыть шкафчики с Йеном. Я немного удивлена, что нас не заставили работать и в субботу, только не собираюсь дать в зубы дареной лошади, или как там говорят.
Раздается тихий стук в мою дверь, после чего мама заглядывает в комнату.
– Ох, ты уже не спишь?
– Да. Не спалось.
Она входит, бредет к столу, смотрит на фотографии работ мистера Рассела, которые я распечатала прошлым вечером. Зеркало над моим столом ни чем не украшено. Мама ищет фотографии со мной и моими друзьями, которых там уже нет. Однако она ничего не говорит про них.
– Я поговорила с твоим папой вчера. Он хотел узнать, как ты.
Все мое тело напрягается.