Тру лицо ладонями.
– Ага. Я слышала. Его арестовали, но потом отпустили. – Я откидываю голову назад, прислонившись к шкафчику. – Только это все из-за того, что Кайл и Джереми сделали вчера. Отец до сих пор не понимает, что меня действительно изнасиловали. Он думает, раз я пошла в лес, пила алкоголь, оделась так, как оделась, значит, должна была ожидать, что подобное может произойти. Что я на самом деле хотела, чтобы это произошло. Грр! – Сжав кулаки, ударяю по дверце позади меня.
– Ты хотела?
Злобно смотрю на него, прищурившись.
– Ты шутишь?
Йен поднимает обе руки.
– Серьезный вопрос. Почему ты так одеваешься? Ты хочешь обратить на себя внимание парней? Выделяться из толпы? Быть желанной?
– Хочешь знать, почему я так одеваюсь? Ладно. Когда мне было около девяти, я любила уроки танцев. Любила. Любила уроки, любила свою учительницу. Она носила шелковые юбки поверх балетного комбинезона. Мне нравилось, как они парили вокруг нее, когда она кружилась. Она была такая грациозная. И красивая. У нее были самые гладкие и блестящие белокурые волосы, какие я только видела. А глаза такого же голубого цвета, как наша машина в то время. Я не могла оторвать взгляда от них. Она была идеальна. Абсолютно идеальна во всех аспектах, до моего первого танцевального конкурса, когда за кулисами я увидела, как она повисла на моем отце, словно тот только что спас ее от утопления. – Я сажусь, подбираю ноги под себя, наклоняюсь вперед. – Она отбила его, Йен. Женатого мужчину, у которого была семья, и она это знала. Она соблазнила его, забеременела, и он оставил нас, чтобы уйти к ним, а… – Мой голос срывается. – А на их свадьбе, сказочной свадьбе, на которую ей хватило наглости надеть белое, отец говорит мне, что хочет, чтобы мы с Кристи стали хорошими подругами, потому что она такая замечательная женщина, и он надеется, я многому у нее научусь. Научусь чему? Как быть хладнокровной, расчетливой разлучницей? – Поднимаю обе руки. – Нет. Черта с два, нет. Я лучше буду носить черную одежду и черные волосы до конца своей земной жизни, чем позволю кому-нибудь хоть на одну секунду подумать, будто я чем-то похожа на эту женщину.
Йен склоняет голову набок, внимательно присматривается ко мне.
– Какой у тебя настоящий цвет волос?
Я закатываю глаза.
– Как у папы.
– В смысле, светло-каштановый?
Киваю.
– Но Кристи блондинка?
– Да, и что?
– Тогда почему ты красишь волосы, если они разного цвета с Кристи?
– Ох. – Я провожу пальцами по волосам, смотрю на темные локоны. – Потому что мама всегда говорит, как сильно я похожа на него. Мне ненавистно, что я расстраиваю ее еще больше, чем Кристи.
– Ты считаешь ее шлюхой.
Он произносит эти слова так ровно, искренне. Тем самым разжигая мою ярость.
– Кристи – президент клуба шлюх, и носит кашемир, ради всего святого! Отец этого не понимает. Никто не понимает. Я была с друзьями. С людьми, которых знаю; людьми, с которыми я знакома с начала старшей школы, а то и раньше. Мне полагалось быть в безопасности, даже если бы я там совершенно голая стояла. Почему никто не помог мне, когда я отключилась? Разве не это должны делать друзья? Почему Зак решил, раз я была без сознания, значит, мое тело не более чем… чем приемник, которым он смог воспользоваться только потому, что был зол и возбужден?
Прежде чем Йен успевает ответить, мой телефон вибрирует. Я выуживаю его из кармана, открываю и-мэйл от детектива Бакли. Читаю предложение или два, только после части, где говорится: "Недостаточно для вынесения обвинений", все остальное расплывается перед глазами.
– Проблемы? – спрашивает Йен; я пожимаю плечами.
– Ты будешь рад узнать, что в полиции сказали, та фотография, которую я им прислала, ничего не доказывает, поэтому Зак избежит наказания за мое изнасилование.
Он резко вздыхает и отворачивается. Когда минута проходит в полной тишине, я понимаю, что Йен не так уж удивлен новостями. Сжимаю губы вместе. Хорошо. Ладно. Расправляю плечи, встаю, возвращаюсь к работе. Мне требуется несколько минут, чтобы понять – я так и не ответила на его вопрос.
Смотрю на Йена, со сжатыми челюстями натирающего дверцу шкафчика.
Полагаю, мой ответ больше значения не имеет.
Глава 22
Йен
Какой же я мудак.
Я не намеревался расстроить Грэйс, а теперь не знаю, должен ли обнять ее или оставить в покое и ничего не говорить. Я видел жену ее отца той ночью в больнице. Она выглядит как мамочка из комедийного сериала. На ней была юбка. Моя мама надевает юбки только на свадьбы. И Линдси… она была в обычных джинсах и футболке на вечеринке Миранды, но позволила троим парням себя облапать. Господи, каким образом, черт побери, все так усложнилось? Понятия не имею, зачем вообще спросил у нее про камеру, а теперь никогда не смогу выкинуть из головы этот образ Зака с пьяной, теряющей сознание Грэйс. Я не знаю, что сказать, что сделать, что думать об этом – обо всем.