– О, видишь, да? – перебиваю его. – Скажи мне, Йен. Ты раздеваешь меня взглядом?
– Что? Нет! – Он даже не замечает, как Кайл похлопывает его по спине.
– Ты сказал, я получаю удовольствие, когда все парни в школе считают меня сексуальной. Ты сказал, я выгляжу горячо. В этом наряде есть хоть капля сексуальности? – интересуюсь требовательно. – Ну, есть?
Йен моргает, наверняка гадая, не позвать ли школьную медсестру, чтобы узнать, не завалялась ли у нее смирительная рубашка.
– Слушай. Ты не можешь ходить по школе и называть каждого парня насильником.
– Ох, не могу? Почему? Они считают себя вправе называть меня шлюхой.
– Я никогда тебя так не называл.
Мои брови взметаются вверх.
– Правда? Ни разу? Это замечательно, Йен, только что ты делал, когда твои друзья называли? – Взмахом руки указываю на Джереми и Кайла. – Ты их поправил? Ты за меня заступился? Или ты просто стоял, смеялся и говорил им, что еда, которую я тебе принесла, заражена чем-то венерическим?
– Ладно, но...
– Нет никаких "но". Ты не сможешь привести мне ни одной причины, оправдывающей случившееся. Иди, скажи своим сестрам, что они напросились. Расскажи своим сестрам, почему они сами виноваты, когда кто-то называет их шлюхами.
– Я бы не позволил им выйти из дома в одежде вроде твоей, – возражает Йен.
– Ты бы не позволил? Ты их хозяин?
– Эй, если тебе не нравится слышать в свой адрес слово "шлюха", может, тогда не следовало выдвигать ложные обвинения в изнасиловании?
– Я не выдвигала ложные обвинения. Меня изнасиловали! – выкрикиваю в ответ.
– Может, девчонкам не следует напиваться до беспамятства, если их так заботит, что с ними случается! – говорит Кайл.
Я кричу громче:
– Может, парням хватит искать оправдания для...
– Мисс Колье, что, по-вашему, вы тут устроили?
Головы резко оборачиваются. Рты изумленно открываются. Я поворачиваюсь и вижу мистера Джордана со скрещенными на груди руками и поджатыми губами.
Прочищаю горло, делаю вдох, стараясь успокоиться.
– Я протестую, мистер Джордан.
– Против чего конкретно вы протестуете?
– Против того, как все в этой школе стыдят девушек за внешний вид.
– Благородная цель. Вы в курсе, что для других учеников оскорбителен ваш костюм? – Обернувшись, он указывает на Кхатири, стоящую неподалеку. Слезы градом катятся по ее лицу. Семья Кхатири приехала из Афганистана, но она не носит национальную одежду. Нет. О, нет, нет, нет! Прижав руки к сердцу, слезаю со стула.
– Прости. Я не намеревалась глумиться. Я использовала паранджу, чтобы показать парням, как они с нами обращаются...
Кхатири подходит ближе, чтобы рассмотреть ткань, окутанную вокруг моей головы.
– Это больше похоже на никаб, и это религиозный обычай, не военный. Паранджа – это символ угнетения, который женщины вынуждены носить по принуждению Талибана. Мою мать избили за одежду, похожую на твою, потому что часть ее лица была видна.
Я отвожу взгляд; мне мерзко от того, что я довела Кхатири до слез.
– Прости.
Звенит звонок. Оставшаяся часть моей публики пускается врассыпную; они смеются, болтают между собой и указывают пальцами, проходя мимо.
– Мистер Рассел, разве вам не пора не урок?
– Ох. Эмм. Да. – Йен не двигается с места.
– Мисс Колье, я жду вас в моем кабинете после занятий.
Закатываю глаза от отвращения и сую свой костюм в рюкзак. Кхатири скрывается в женском туалете. Джереми и Кайл бросили Йена, поэтому он следует за мной по центральному коридору. Как только мистер Джордан скрывается из виду, Йен хватает меня за локоть и разворачивает к себе лицом.
– Что творится в твоей голове?
– С моей головой все в полном порядке. – Вырываюсь из его хватки и в ту же секунду принимаю боевую стойку, бросая ему вызов снова ко мне прикоснуться. Йен мгновенно поднимает руки. – Тебе-то какое дело?
Он переминается на месте, отводит взгляд.
– Не знаю.
Сейчас мне не хватает терпения с ним разбираться. Я иду дальше, однако Йен меня догоняет.
– Просто... ну, ты говорила, тебе противно от того, как с тобой все обращаются, так почему тогда провоцируешь еще больше проблем?
Провоцирую больше проблем? Разумеется, именно так он это и воспринял.
– Потому что мнение некоторых людей не изменить, когда они принимают какое-то решение. Ты меня этому научил, – ядовито ухмыляюсь ему. – Но, возможно, я заставлю других увидеть истину.