Мария Александровна Обручева стала посещать лекции в Петербургском университете с осени 1860 г., {Л. Ф. Пантелеев. Воспоминания, стр. 213.} а затем стала слушать лекции в Медико-хирургической академии. Здесь она и встретилась с И. М. Сеченовым, в это время (с 16 апреля 1860 г.) адъюнкт-профессором кафедры физиологии. {Научное наследство..., стр. 271} У нас нет никаких основании подвергать сомнению указываемую самим Сеченовым дату его знакомства с Марией Александровной - осень 1861 г. {И. М. Сеченов. Автобиографические записки, стр. 174-175.}
Нет точных сведений, когда познакомился с М. А. Обручевой П. И. Боков. Во всяком случае, это знакомство произошло раньше, чем знакомство М. А. с Сеченовым: Боков был приглашен в семью генерала А. А. Обручева давать уроки его дочери; для освобождения ее от тяжкой ферулы родительского гнета он вскоре предложил ей частый в обычаях того времени фиктивный брак. Он был оформлен 20 августа 1861 г. - эта дата точно устанавливается воспоминаниями брата невесты, В. А. Обручева, и письмом О. С. Чернышевской мужу в Саратов от 29 августа 1861 г. {В. А. Обручев. Из пережитого. - Вестник Европы, 1907, Э 5, стр. 134 - Письмо О. С. Чернышевской мне неизвестно. О нем упоминает А. П. Скафтымов в цитированной выше статье в саратовском сборнике (стр. 115).}
Далее: из биографии М. А. Обручевой-Боковой мы знаем, что этот фиктивный брак через некоторое время стал браком фактическим. И только спустя еще какой-то промежуток времени М. А. стала женой Сеченова.
Таким образом, для того чтобы Чернышевский мог воспользоваться сложившейся ситуацией и описать в романе брак с П. И. Боковым, сближение с И. М. Сеченовым и уход к нему, остается время с начала сентября 1861 до 7 июля 1862 г., т. е. никак не более 10 месяцев, а в действительности, вероятно, гораздо меньше.
Уже эта справка должна заставить нас отнестись с большим сомнением к традиционной гипотезе.
За эти десять месяцев в отношениях Обручевой и Бокова не произошло ничего такого, что могло заставить Чернышевского обратить особое внимание на эту пару. Весьма вероятно, что Чернышевский знал о том, что брак был поначалу фиктивный, но браков такого рода вокруг него было в это время немало. Не забудем, что в романе брак Лопухова и Веры Павловны изображен как вначале фиктивный и лишь позднее (см. 19 и 20 главы третьей) ставший фактическим: {Это было понято их квартирной хозяйкой Петровной, но осталось незамеченным современной исследовательницей Н. Наумовой, которая с энергией, достойной лучшего применения, настаивает на фактическом браке с самого начала, - см. ее книгу: Роман Н. Г. Чернышевского "Что делать?". Л., 1972, стр. 29, 31. - Ср. в статье французского исследователя Шарля Корбе (Corbel): "Этот фиктивный брак перешел в реальный..." (Reminiscences sandiennes dans "Que faire?" de Cernysevskij. - Revue des etudes slaves, t. XLIII, fasc. 1-4, Paris, 1964, p. 22).} именно так нередко и происходило в действительности. Не говорю уже о совершенно различной социальной среде: Обручева - дочь генерала, а Вера Павловна - из среды мелкого чиновничества.
Наши сомнения еще более усилятся, когда мы попытаемся установить продолжительность фиктивного и фактического брака Обручевой и Бокова. По счастью, такого рода более или менее точные сведения в нашем распоряжении есть. Этот брак продолжался четыре года! Эта цифра указана в упомянутой выше статье С. Султанова, написанной на основании непосредственных бесед с П. И. Боковым. Приблизительно в конце 1860-х годов Боков сошелся с женой видного петербургского чиновника Т. П. Измайловой (урожденной баронессой Д'Альгейм) и вскоре переехал с ней в Москву.
Очень осведомленный, очень точный и близкий к М. А. Сечеповой Л. Ф. Пантелеев {Его статья "Памяти Н. Г. Чернышевского" (Голос минувшего, 1915, Э 11 посвящена "Моему другу М. А. С".} по этому поводу писал: "Семейная жизнь М. А. (урожденной Обручевой) и П. И. потерпела крушение от очень обыденной причины - увлечений П. И. своими прекрасными пациентками. _Так говорила мне сама_ М. А. Ее близкие отношения к И. Мих. Сеченову, который помог ей своими средствами на поездку за границу для довершения медицинского образования, относятся к значительно более позднему времени, чем фабула романа "Что делать?"". {Л. Ф. Пантелеев. Воспоминания, стр. 335 (курсив мой, - С. Р.).}
Эти даты соответствуют данным, которые можно извлечь из писем и очень сдержанных во всем, что касается личной жизни, "Автобиографических записок" Сеченова.
В письмах первых лет Сеченов систематически передает приветы Бокову ("Петру Ивановичу" или официально: "Вашему мужу"). {Архив Академии наук СССР, Московское отделение, ф. 605, д. Э 24; Научное наследство, стр. 234-235.}
Упоминая о знакомстве с В. О. Ковалевским, Сеченов пишет: "С ним я познакомился, когда _моя будущая жена_ - мой неизменный друг до смерти - и я стали заниматься переводами, это началось в 1863 г.". {И. М. Сеченов. Автобиографические записки, стр. 197 (курсив мой, - С. Р.).}
Если в рассказе о 1863 г. М. А. именуется "будущая жена", то, излагая свою дальнейшую жизнь, Сеченов пишет уже иначе: "В каникулы следующего, 1865 года _мы отправились с женой_ за границу". {Там же, стр. 204 (курсив мой, С. Р.). Речь здесь, разумеется, не может идти о формальном браке; развод с Боковым был оформлен лишь в 1888 г. (Звенья, т. III-IV, стр. 894), а брак с Сеченовым заключен в 1891 г. (Дворянский адрес-календарь на 1898 г., ч. 1, стр. 195).}
Некоторое время уход к Сеченову, может быть, и можно было скрывать, тем более что все трое мирно жили в одной квартире (вообще не исключена ситуация, именуемая menage a trois, - и она была вполне в духе эпохи: вспомним рассуждение Рахметова в главе "Особенный человек"), но в конце концов надо было известить об этом мать жены. В письме от 18 декабря 1867 г. П. И. Боков и сделал это сообщив З. Ф. Обручевой о том, что дочь ее "по характеру сошлась более с удивительным из людей русских, дорогим сыном нашей бедной родины - Иваном Михайловичем Вы можете себе представить, до какой степени наша жизнь счастливей, имея членом семьи Ивана Михайловича!". {Звенья, т. III-IV, стр. 887.}
Что брак М. А. Обручевой и П. И. Бокова в самом деле не был кратковременным эпизодом, видно хотя бы из следующих строк письма Марии Александровны к В. О. Ковалевскому от 22 ноября 1872 г. М. А. Бокова писала: "Никогда не вздыхаю о husband'e Хороший он человек, только мы не созданы друг для друга". Так написать может только женщина, прошлый брак которой еще не стал слишком далеким прошлым. Через десять-двенадцать лет эти слова едва ли возможны. {Там же, стр. 597. - 16 октября 1889 г. И. М. Сеченов писал Обручевой: "Ты бы не была счастлива, моя золотая, окруженная такими дарами" (Архив Академии наук СССР, Московское отделение, ф. 605, д. Э 29). Речь идет о роскошной обстановке, в которой жили Боков и Измайлова.}