Профессор Снейп смотрел на него сверху вниз, как ворона смотрит с дерева на козявку. Честное слово, Макаронина думал на полном серьёзе, что он вполне поместится в котёл и превратится в отличный гарнир. А Снейп приправит его растопырником. И съест!
А пока Синьор видел, как его разливают по супницам и иным углублениям, тишина в классе становилась густой. Все сидели и ждали, когда же рванёт.
И рвануло, но только совсем не так.
- Можно я за него? - вдруг послышалось из угла.
Дети обернулись и увидели толстобрюхого мальчишку с розовыми щеками - ох, как же он был похож на Малину! Такой же круглый и забавный, только младше Малины на пару лет. Он робко тянул свою руку - и всё краснел, краснел, краснел...
- Я тоже хочу! - вдруг взметнулась в воздух ещё одна ручка, сухенькая и обцарапанная, с ногтями, остриженными под корень. Зверь тянула её смело и с вызовом.
И ещё одна рука. И ещё. И все до единой!..
...А в это время Гарри заскучал. Оно и верно, ведь уж пять минут, как он скрючился под столом, а любоваться на чужие ботинки, по его мнению, весьма сомнительное удовольствие. Если вы, конечно, не обувщик.
Итак, он тихохонько выглянул из-под стола. Постоял, посмотрел на широкую спину профессора, на лес рук, на вытянутые лица детей, а затем аккуратно пополз рукой по столешнице - прямо к зельям.
Макаронина икнул так громко, что сам испугался. Гарри взял двумя пальцами флакончик и показал его Синьору, мол, этот или какой другой? Синьор не ответил.
"Наверное, чем-то занят" - беспечно рассудил Гарри и взял ещё один пузырёк.
А Макаронина действительно был занят - абсолютно, бесповоротно - был занят Снейпом.
Тот побелевшими от злости губами говорил нелицеприятные вещи. Что-то про лодырей и сорванные уроки. Поэтому Гарри пришлось выкручиваться самому.
На столе было целых пять флаконов, а ещё куча пергаментов и две стопки книг. Гарри решил действовать методом исключения - и исключил все свои нелюбимые цвета. Осталось только жёлтое зелье и зелье чуть-чуть сероватое. Мальчишка, предприимчиво озираясь, взял оба флакона и начал на них смотреть. Но выбор был слишком тяжёл, и Гарри в скором времени сдался.
Пришлось менять критерии.
"Правильное то, - думал он, - которое стояло посередине стола, а не в куче".
Гарри посмотрел на зелья, которые он уже давно подтянул к себе, и понял, что все они перепутались.
"Оно стояло посередине, потому что Макаронина специально поставил его туда, на самое видное место".
Но легче не становилось.
"Ну, - мученически вздохнул он, сливая все зелья в один флакон, - а что ж делать!"
Девочки, тихо сидевшие за первой партой, вытаращили глаза и отшатнулись. Одна из них готовилась взвизгнуть, а другая зачем-то тыкала в Гарри пальцем и страшно вращала глазами. Странные тётки!
Однако Снейп их заметил и рявкнул так громко, так грозно, что, кажется, треснули стены:
- ТИХО! - и крутанулся по направлению к ним, оставив несчастного Синьора позади. - Вы что, думаете...
Вот тут-то Северус и заметил Гарри. Тот стоял очень скромно - на преподавательском стуле; в одной руке колба с зельем неприличного цвета, в другой перо. Гарри аккуратно, под взглядом Северуса, помещал перо в колбу и болтал им там, перемешивал.
Не прошло и секунды, как внутри мальчика оказалась эта гремучая смесь: Гарри вдруг - раз! - и опрокинул колбу в себя одним махом.
В это мгновение Макаронина искренно схватился за сердце взмокшей ладонью, а весь класс задержал дыхание; Снейп же прирос к месту, и, столь невозмутимо-неподвижный, он взирал на происходящее сверху вниз, и ни единый мускул не дрогнул в его лице.
Вот такая вот шутка выходила у Неслабок - скорее штука, чем шутка.
Все и всё замерло в ожидании. Тридцать пар глаз таращилось на Гарри, а Гарри с пустой колбой таращился в ответ. Он стоял, возвышался над всеми, как герой, на самом деле будучи только легендой. И самое удивительное, самое поразительное было позже, когда все ребята как один ахнули, волной пробежал шепоток от первых рядов до последних:
- Гарри Поттер!
- Это же Гарри Поттер!
- Мальчик-который-выжил! Смотрите!
А легенда стояла пред ними, потрясённо разинув рот, - совсем не легенда, пожалуй, а лишь мальчишка. Вот, что молния делает с человеком.
У Северуса в лице, наконец-то, выступило нечто, что можно было бы назвать эмоцией. Оно было сердитым, но в то же время - чрезвычайно самодовольным. Эмоция отразилась в изгибе рта и бровей, и он, серый, он, грозный, смотрел на черноволосую голову, на пару зелёных глаз и думал, что в его возрасте пора научиться делать ошибки. Но ни одной ошибки в своей жизни, как потом выяснится, Северус не сделает запланировано.
Такая вот своенравная штука - жизнь.
...Во взрослом мире люди всё перевернули с ног на голову - им вдруг стала важнее фамилия, чем человек. Она будто шла впереди хозяина и вещала, мол, или любите, или не жалуйте.
- Гарри Поттер, - вкрадчивым голосом, тихо, медленно выговаривал Снейп, обходя мальчика вокруг, - та самая знаменитость.
Гарри смятенными глазами следил за учителем. Затем он, слегка неуверенно, дёрнул себя за чуб, скосил на него глаза, пальцем ткнул в появившийся - как печально, опять! - шрам... и понял, что сказать-то и нечего. Он единственно, что смог улыбнуться, да и то излишне тревожной улыбкой.
Строго, приосанившись, Снейп говорил. Нет, не говорил, а приказывал:
- Всем вон, - тихо, но властно.
И все, словно только и ждали, выскакивали со своих мест, спешили к дверям, снося парты и стулья - каждый из них понимал, что всё это - не к добру, и лучше бы поскорее удрать. Так незамысловато, зато по-взрослому благоразумно.
Как многим позже ведали очевидцы, профессор Снейп тёмной фурией летел из класса следом за всеми, не медля, не раздумывая, а в руках у него был - вы только представьте себе! - не кто иной, как тот самый Мальчик.